— Решила сначала заглянуть к тебе. Принесла шоколад.

Я вытащила из сумки коробку с конфетами. Мне было приятно привозить Марии то, к чему она питала слабость.

— Спасибо, но тебе стоит все-таки зайти через главный вход, а не вынырнуть из кухни. Отец будет недоволен, но тебе ничего не скажет, зато выскажет мне потом.

— Да какая разница, — я уселась на стул. — Вряд ли он обращает на такие вещи внимание.

— А вот и обращает, — возразила мне Мария, перемешивая ароматный соус. — Ты все еще сомневаешься в его любви к тебе?

Я ничего не отвечала. Глупо было бы спорить сейчас с человеком, который не знал всех тонкостей моей душевной организации.

— Он тебя одну пригласил или ты сама решила приехать одна? — Мария поменяла тему, она уж точно знала, что если я не отвечаю, то, значит, не хочу говорить.

— Он заметил в конце разговора, что если я хочу, то могу приехать не одна.

— Но ты одна… — констатировала факт кухарка.

— Я теперь совсем одна, — улыбнулась я.

Мария внимательно посмотрела на меня из под своих густых бровей, а потом сказала:

— Тебе ведь можно сказать правду, не так ли? — И когда я утвердительно кивнула, продолжила. — Тот Томмазо тебе не подходил. В его взгляде всегда была какая-то злость. Он как будто завидовал тебе, а поэтому хотел принизить. Ты ведь это и сама замечала. В моей деревне про таких говорят — «гнилая душа». А ты у меня хорошая… Надеюсь только, что это ты послала его ко всем чертям.

— Я. Ничего не объяснила. И мне стыдно за это. Может, он сейчас мучается… Хотя он больше не пытался связаться со мной.

— Потому что ему этого не надо. Так лучше, дорогая моя. Встретится и тебе твое счастье.

В этом я не могла быть уверена так же, как Мария.

— Пора мне идти делать вид, что я только приехала. Увидимся за ужином. Не забудь со мной поздороваться, — хохотнула я и вышла на улицу.

Самым разумным было не останавливаться снаружи ни на секунду, а сразу же позвонить в дверь. Конечно, у меня были свои ключи, но я ими перестала пользоваться с тех пор, как отец женился. Мне казалось это нечестным, ведь у дома появилась новая хозяйка. Ключи я оставила себе, но могла воспользоваться ими, только если знала наверняка, что ни отца, ни его жены нет дома.

Дверь быстро открылась — на пороге стоял отец, очень домашний в вельветовых брюках и мягком кашемировом свитере, который я подарила ему на прошлое Рождество. Он улыбался, и в такие моменты он всегда казался моложе своего возраста. Ему было шестьдесят пять, а новой жене — сорок. Она не казалась вертихвосткой или охотницей за сладкой жизнью. Я верила в ее чувства к отцу. Может быть потому, что действительно желала ему счастья с женщиной, отличной от моей матери, а может потому, что верила, что у нее есть к нему чувства. Так или иначе, а отец выглядел счастливым и довольным.

— Звева, мы заждались, — он поцеловал меня и приобняв за плечи, провел в гостиную.

Там на диване, закинув ногу на ногу сидела новоиспеченная синьора Пеллегрини. Увидев меня, она сразу же встала. Ее объемные светлые волосы были аккуратно убраны в низкий хвост. Она улыбалась, излучая спокойствие — то, чего так не хватало моей матери.