И любовь Эксхема разбилась о рифы чопорной английской аристократии.
Уэлсли! Ведь полное имя Железного герцога было Артур Уэлсли, герцог Веллингтон!
И этот угловатый почерк…
Он разорвал конверт дрожащими руками.
Джон почувствовал, что его оглушили ударом дубины по голове.
Значит, для его продвижения по службе опасная схватка с Сюркуфом была ни при чем? Как и его героический поступок под Тулузой, почти на глазах у герцога? Достаточно оказалось короткой записки от Маргарет Грирсон, мать которой принадлежала к роду Уэлсли?
«Мне кажется, что я возненавижу ее», — подумал он, скрипнув зубами.
Но ночью его сны опровергли эти сгоряча произнесенные слова. В его сердце продолжал гореть загадочный огонь, коварно раздуваемый миниатюрным божеством с ангельскими крылышками, вооруженным луком и стрелами.
На следующий день Эксхем повстречал Кира на том же месте, возле складских помещений на рынке зерна.
— Этим утром, еще до зари, Рофферти уехал первым дилижансом в Брюссель, откуда он не собирается возвращаться, — сообщил Джону знающий все новости Кир.
— Что-нибудь случилось? — с невинным видом поинтересовался Джон.
— Не знаю. Но за час до отправления почтового дилижанса, то есть очень рано, Рофферти встречался с полковником Макинтайром. Похоже, что полковник даже не успел снять с головы ночной колпак. Даже на улице было хорошо слышно, как ругался Макинтайр. Примерно в это же время два сержанта извлекли из гостиничной постели некоего Люка Олиффа и погрузили его в кибитку, направлявшуюся в Остенде. Это все, что я знаю о событиях вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.
— Кружку портера? — предложил Эксхем.
— Спасибо, немного попозже… Кстати, кто-то снял шторы с окна этой хибары напротив, и в ней сейчас нет никого. До свидания, Джон!
Расставшись с Киром, Джон направился к улице Монне, где его ждал Ульрих фон Гейерштайн.
Его встретил Пробст, низко поклонившись.
— Мой хозяин не очень хорошо чувствует себя, господин капитан, и вам, возможно, придется подождать несколько минут. Вы можете посидеть здесь. Я могу предложить вам аперитив?