И он передал Римо черную капсулу, которую надо было проглотить перед тем, как его пристегнут к стулу и наденут на обритую голову железный шлем с подключенным к нему электродом.

Благодаря этой капсуле в тот момент, когда ток был включен, Римо уже находился без сознания. Очнувшись, он обнаружил у себя на запястьях следы электрического ожога.

Сначала Римо подумал, что уже умер. Его заверили, что так оно и есть, но это неважно. Слова принадлежали монаху в коричневой рясе, только на сей раз он был одет в костюм-тройку и из левого рукава торчал крюк. В здоровой руке мужчина держал фотографию, на которой был запечатлен свежеустановленный надгробный камень. На гранитной плите Римо прочел свое имя.

– Могила тебя ждет, – изрек «монах» по имени Конрад Макклири. – Стоит тебе принять неверное решение...

– А какое решение верное? – поинтересовался Римо.

– Согласие.

– Согласие с чем?

– Работать на нас, – ответил Макклири и объяснил все по порядку.

Римо подставили. Дело рук Макклири. Предмет его особой гордости. Макклири объяснил, что раньше работал в ЦРУ, а теперь – в государственном секретном ведомстве, о существовании которого никто не знает. Формально его просто нет. Это ведомство называется КЮРЕ. В организации пока работают только два человека – сам Макклири и некий доктор Харолд У. Смит, также бывший сотрудник ЦРУ и Бюро стратегических служб. Формально Смит считался в отставке и заведовал санаторием под названием «Фолкрофт», который на самом деле был прикрытием для КЮРЕ.

Римо обвел взглядом больничную палату без единого окна.

– Так это и есть ваш «Фолкрофт»? – спросил он.

– Угадал.

– Навряд ли мне это подойдет, – скривился он. Макклири протянул ему зеркальце. Оттуда на Римо смотрело чужое лицо. Кожа натянута, высокие скулы. Граница волос приподнята с помощью электроэпиляции. Глаза сидят глубже и слегка раскосо. Губы стали тоньше и кажутся несколько жестокими, особенно когда улыбаешься. Но Римо не улыбался. Ему это лицо совсем не понравилось.

– Пластическая операция, – пояснил Макклири.

– И чем это они орудовали? Кочергой? Что-то мне это не нравится!

– Твое мнение никого не интересует. Тебя больше нет! Идеальный агент для несуществующей спецслужбы.

– Но почему я? – спросил Римо, разрабатывая онемевшие мышцы лица.

– Я же сказал – ты идеально подходишь по всем статьям. Ни родных, ни близких. Тебя никто не станет искать, Римо.

– Ну, таким критериям многие удовлетворяют, – сказал Римо отсутствующим тоном и сел в постели.

– Но мало кто обладает твоими навыками. Я был во Вьетнаме. Я видел тебя в бою. Ты был неподражаем. Немного работы – и ты опять станешь настоящим бойцом. – Римо недовольно зарычал. – К тому же, Римо, ты патриот.