— Понятно, — протянул он, со вздохом кивая. — Скажите, с ней был еще кто-нибудь?

— Я никого не видел. Она сидела одна.

— Вы уверены? Я кивнул.

— Это подтверждает отчет моих людей, — сказал он. — И все же я надеялся, что вы видели с ней кого-нибудь до ее исчезновения.

— Что конкретно вы подразумеваете под «исчезновением»?

Накодо уставился на собственные пальцы.

— Она просто испарилась после инцидента в зале патинко. Бесследно, как говорится. Без единой зацепки. С тех пор ее нет.

— Но это было меньше суток назад.

— Тем не менее я беспокоюсь.

По-моему, парень держит дочурку на коротком поводке. Я бы понял, отчего он на ушах бегает, если бы девочке было пятнадцать или шестнадцать, но ей двадцать лет. По-моему, девочка не слишком жаждет вернуться к папочке. Побывав в доме Накодо, не могу ее винить.

— Это судороги вас так беспокоят? — спросил я.

— Отчасти. У нее нет врожденной склонности к эпилепсии и никогда не было судорог. Могу только догадываться, почему у нее случился приступ.

— А вы загляните в какой-нибудь зал патинко.

— Все же судороги — лишь один штрих в целом тревожной картины. Я беспокоюсь о ее безопасности и здоровье.

— А причины для этого есть?

— Причина в том, что я — ее отец, господин Чака.

— Господин Накодо, — начал я. — Вам это наверняка придется не по вкусу. Но я тут послушал все, что вы мне рассказали, и мне кажется, что ваша дочка не исчезла. Может, она просто дала деру.

Он задумался над моими словами или сделал вид, затем покачал головой.

— А может, дело в мальчике, — добавил я.

— У нее нет бойфренда. Мои люди уверили меня в этом.