– Нам пора уходить, – прозвучал ее чистый холодный голос.

– Конечно.

Седрик в последний раз взял мою руку и сжал ее. А потом пошел вперед. Прожить без него хотя бы один день мне уже казалось невозможным, но этого было не избежать. Я хотела сказать Седрику, что люблю его, но Клэр все время крутилась где-то поблизости.

Во дворе стояла четверка оседланных лошадей. Рафик уже сидел верхом на черном жеребце. Клэр вскочила в седло каурого мерина. Фокс, лицо которого выглядело так, словно было высечено из камня, обнял Арвин, и она погладила его по щеке, пытаясь успокоить.

– Увидимся в другой жизни, – сказала Арвин мне, когда я тоже прижала ее к себе.

– Да будут благословенны к тому времени все твои жизни, – намеренно изменила я прощальные слова Просветленных Круга.

Арвин кивнула, и я позволила Седрику помочь мне взгромоздиться на лошадь позади Рафика.

– Держись крепче, – сказал он. – Этот Странник даже по лесам Франции скачет как бедуин.

Рафик снисходительно рассмеялся.

– Завидуешь, христианин, – парировал он и пришпорил лошадь, прежде чем я успела сказать еще хоть что-то. Прижавшись к спине Рафика, я смотрела назад до тех пор, пока больше не могла различить силуэт Седрика.

Рафик мчался по лесным тропам Люберонских гор. Я не понимала, почему мы покинули ферму, ведь мы даже не собирались задерживаться в этом времени. И только когда где-то через полчаса мы остановились на вершине горы и развернулись, мне стало ясно, почему мы уехали в такой спешке. Ветер гнал по небу густые облака дыма.

– Это дом Арвин? – со страхом спросила я. Фокс, лошадь которого скакала вровень с нашей, молча кивнул.

– Что там произошло?

На самом деле я совсем не хотела знать.

– Наемники, – отозвался Рафик. – Полководцы отказываются им платить, и они мстят, нападая на деревни.

– Они убили Арвин? – ужаснувшись, тихо спросила я.

Фокс ничего не ответил – он вдруг исчез.

– А Седрик еще был там?

– Нет, – ответил Рафик. – Она была одна. Готова?

Я адресовала его спине кивок, ощущая, как все кругом привычно завертелось, и через мгновение мы уже рассекали пески пустыни, направляясь к крепости – городу Аккону. Вид местности лишил меня дара речи. Куда ни глянь – везде только палатки и песок.