Мне нравилось, что я была единственной, кто знала другую его сторону. Он мягко и нежно разговаривал, когда мы были только вдвоем, и эта нежная часть была лишь для меня.
Но что мне больше всего в нем нравилось, так это отсутствие страха. Тот факт, что он любил меня, целовал, водил за мороженым, несмотря на то, кем я была.
Несмотря на мою фамилию.
Несмотря на моего отца.
Кристиан знал, что мой отец мог бы убить его, не задумываясь, если бы тот когда-нибудь причинил мне боль.
Если какой-то мальчик сталкивался со мной в школе, он тут же извинялся, бросал умоляющие, испуганные взгляды, словно у меня на быстром наборе был убийца. Я была популярна только потому, что люди боялись того, что произойдет, если они подвергнут травле дочь Дона. Потому что родители, жаждущие власти и связей, заставляли своих детей посещать множество пышных вечеринок, которые устраивались в моем доме.
Моего отца уважали и боялись во всем городе. Люди притворялись, что он им нравится, что они любят его только для того, чтобы продвигать свои собственные интересы и не быть его врагами. Единственным местом, где его по-настоящему любили, был наш дом, где все боялись только маму, а мы с братом просто обожали нашего папу. Десятилетняя разница в возрасте между мной с братом была результатом многочисленных выкидышей и одного мертворождения. Смерть и трагедия были не просто частью семейного бизнеса, они поселились в нашем доме.
Такие вещи могли бы сломить любую другую пару, но мои родители были особенными. Они были детьми преступной династии. И поженились не по любви, а потому что их родители хотели союза между двумя семьями для власти. Их брак положил конец десятилетиям кровопролития между семьями Костас и Каталано.
Их жизнь не была сказкой. И узнала я обо всем не сразу. Мои родители, возможно, скрывали от меня многие аспекты жизни, но они были правдивы в истории происхождения нашей семьи. Оба были послушными, знали, что у них нет выбора, мой отец жаждал власти, а мама смирилась с тем фактом, что она всегда будет женой Дона, что это ее судьба и долг. Бабушка была умной, воспитанной, хитрой и бесстрашной женщиной, которая сказала маме, что брак, скорее всего, не даст ей любви, но она получит другую власть.
Вместе они проживали годы долга, уважения, дружеского общения, боли и, наконец, любви. Любовь пришла после боли, потому что мама сказала, что Костас не умеют любить без боли
— Я люблю тебя, — сказал Кристиан, низкий гул его голоса ласкал мою кожу.
Моя мать была неправа. Я полюбила Кристиана всем сердцем и душой, и это ничуть не ранило.
Он потрогал кольцо с бриллиантом, которое надел мне на палец этим утром, пока мы обжимались, а мои родители думали, что я была на вечеринке с ночевкой, хотя в глазах мамы сиял понимающий блеск, когда я вчера выходила из дома.
Это был мой восемнадцатый день рождения. Папа хотел устроить грандиозную вечеринку, как делал каждый год, сколько себя помню. И в первый раз я поспорила с ним, сказав ему, что хочу спокойно провести вечер со своими подружками и перенести вечеринку на следующий день.
Мой отец быстро согласился, потому что он не привык к тому, чтобы его дочка что-то требовала.
Я никогда с ним не спорила. Не потому, что боялась, а потому что мне это было не нужно. Моего отца страшились во всем городе — черт возьми, во всей стране, — но он обожал свою послушную дочь. Я знала, чего от меня ждут как от дочери Дона. И не обижалась ни на своих родителей, ни на свои обязанности. Конечно, иногда я мечтала о другой жизни, более простой, без такого количества смертей, опасностей и страха. Где я могла бы точно знать, что нравлюсь своим друзьям такой, какая я есть, а не из-за моих родителей.
Но эти мысли были мимолетными, особенно после встречи с Кристианом. Особенно с тех пор, как он надел кольцо мне на палец, бормоча о вечности и о нашем будущем.
От этого у меня кровь застыла в жилах.