Голос был тихим, детским и еле уловимо знакомым, но это помешало мне нажать на спусковой крючок.
Лоренцо был высоким для своего возраста. Я всегда шутил с ним о том, что он был вылитым баскетболистом из-за его природных способностей к спорту и его роста. Он всегда был серьезен, когда отвечал, говоря, что его единственными планами на будущее было однажды стать таким, как его отец. Эта фраза была произнесена не с обидой, а с гордостью. Они с Изабеллой оба обожали своего отца и думали, что тот выше луны. Почему бы ему не захотеть быть таким, как он?
Лоренцо будто уменьшился на три фута с тех пор, как я видел его в последний раз. Слезы текли по его лицу, все его тело дрожало. Глаза были прикованы к моим, а не к луже крови на полу. Где лежала его жестоко избитая и мертвая сестра. Мой взгляд метнулся за его спину, к открытой дверце шкафа.
Он смотрел на меня так, словно я был единственным в комнате, потому что он сидел там все это время… наблюдал, как они делают это с ней.
Если бы я уже не был чертовски онемевшим, возможно, и проявил бы сочувствие. Возможно, это разбило бы мне сердце.
Но у меня его не было.
Уже нет.
Офицер Грег Харрис
Грег Харрис устал.
Чертовски устал.
Он только что провел несколько часов, прочесывая поместье Каталано примерно с десятью другими полицейскими и тремя детективами, рассматривая разрушения, вызванные неизвестной группой нападавших. Его бесило, что столько рабочей силы было выделено на массовое нападение. Но он был не более чем пешкой, низшим винтиком в машине, так что у него не было права голоса в этом вопросе. Офицер пообещал себе, что как только станет детективом, то не будет потворствовать гребаному боссу мафии.
Винсенций Каталано был неприкасаем. Грег не знал подробностей, почему, но знал, что его начальство велело ему держаться подальше от всего, что связано с его семьей. Смотреть в другую сторону почти при любых обстоятельствах.
Теперь было невозможно смотреть в другую сторону. Не с учетом количества погибших. Не с учетом того, что принцесса мафии была одной из погибших. Дон позвонил нам сам, так как ни один из его соседей не был достаточно храбр для этого.
Харрис видел его мельком, когда прогуливался по территории. Лицо мужчины не было заплакано, не искажено горем. Нет. Черты его лица были пустыми, напряженными, в глазах бушевала буря. Харрис, который многое повидал, несмотря на то, что служил в полиции меньше двух лет, вздрогнул, увидев лицо этого человека. Он надеялся, что они найдут виновных в этом раньше, чем это сделает Дон, потому что тот собирался разорвать их на части.
С другой стороны, даже если бы они нашли того, кто ответственен за это, Харрис не сомневался, что их передадут Дону. Такова была коррупция в департаменте, таков был охват толпы. Но все может измениться. Это не будет продолжаться вечно.
Харрис не испытывал сочувствия к тем, кто лежал мертвыми на роскошной территории.
Белое платье дочери было разорвано в клочья и залито кровью. Ее изуродованное обнаженное тело было обезображено до неузнаваемости из-за ужасающего количества пуль, которые изрешетили ее. Это было чересчур — столько раз стрелять в безоружного невинного. Ее зеленые глаза безжизненно смотрели вверх, кровь стекала с розовых полных губ. Ее рука была протянута в сторону шкафа, в котором прятался ее младший брат. Скорее всего, она спрятала его там, поэтому у нее не осталось времени куда-то идти самой, а пространство было слишком маленьким, чтобы в нем могли поместиться два человека. Какой выбор стоял перед восемнадцатилетним подростком.
Жестокость выстрелов, из-за которой много раз выворачивало желудок Харриса, обожгла его горло с новой силой, ему нестерпимо хотелось покончить с организованной преступностью в этом городе. Пули никогда не попадали в головы членов семей. Только в тех, кто их окружал. В невинных детей.
Харрис не был настолько важен, чтобы допрашивать самого Дона, или его жену, или выжившего сына, который был слишком травмирован, чтобы вообще с кем-либо разговаривать.
Список подозреваемых был длинным и разнообразным, департамент изо всех сил пытался получить ответы. Они даже не могли быть уверены, что это был более чем один преступник, хотя для этого потребовались бы навыки и знакомство с семьей. Не было никаких признаков взлома, хотя охранник на воротах был убит выстрелом в лицо. Что, очевидно, произошло после того, как он открыл ворота для убийц.