Хоть Фарреллы и благодарили меня за то, что я спас их дочь от смерти и инвалидности, врачам удалось сохранить ей ногу, я всё равно чувствовал себя виноватым во всём произошедшем.

Тогда для себя поняла одну великую истину — больше никакого общения с влюбленными девочками. Ну их, этих подростков с их незрелой психикой.

Я исчез из жизни Фарреллав и даже забыл о них, пока больше года назад случайно не встретил Лиз в Барселоне, куда поехал на Формулу -1 в качестве болельщика. Мой двоюродный брат и самый близкий друг Дэнни Блейк участвовал в этих гонках. На вечеринке по случаю победы его команды я познакомил Лиз с Дэнни. Между ними сразу же завязались отношений. Причем серьезные. Через пару месяцев пара уже готовилась к свадьбе. Я ещё никогда не видел Дэнни таким счастливым. Да и Лиз тоже.

Но, смерть, как правило, не спрашивает разрешения, чтобы сорвать чьи-то планы. Четыре месяца назад, буквально за неделю до свадьбы, в очередных гонках Дэнни погиб. Его излюбленная трасса оказалась смертоносной для него.

Четыре месяца назад мы погрузились в мрак и отчаяние. Казалось, ничто не вернет нас к прежней жизни. Но после похорон Лиз узнала о беременности и мир снова начал приобретать свои краски. Дэнни был единственный ребенком и моим единственным братом, а эта зародившаяся жизнь — единственное, что осталось от него. Единственное, что стало смыслом жизни не только Лиз, моих дяди и тети, но и меня. К сожалению, безмерная скорбь по любимому постоянно угрожала ей риском потерять малыша. А наша общая печаль и любовь к нерожденному малышу сблизили нас с Лиз. Она дала мне понять, что нуждается в моей заботе и поддержке. А я даже представить себе не мог, что малыш будет расти без отца или его отцом станет какой-то посторонний мужчина. Сколько случаев жестокого обращения родных родителей. Что уж говорить об отчиме. Я решил быть ему не только дядей, но и отцом. И вот, теперь, мы стоим на пороге создания новой семьи.

С тех пор, как мы объявили о помолвке, прошло три недели. За это время я был у Фареллов в Орегоне два раза. И оба раза мне не посчастливилось увидеть Мию. Она ведь живет в Нью-Йорке, и все, что я о ней знаю, так это то, что она — выпускница престижного ВУЗа. А в моем сознании Мия все еще тот самый неказистый, угловатый ребенок с ангельским личиком.

Я и вообразить себе не мог, что эта девочка стала взрослой и уже собирается выйти замуж.

— Так что, готовься к великосветскому приему, дорогой! — голос Лиз оторвал меня от собственных мыслей и вернули в реальность, в которой я уже сидел за столом и поедал свой ужин.

— А ты что, собралась лететь в Нью-Йорк? — спрашиваю недовольно.

— Конечно! Я как услышала, сразу же позвонила к доктору Стюарту. Он сказал, что со мной все в порядке и мне можно летать на самолетах.

— Так ты, значит, первым делом позвонила не мне, — делаю обиженное лицо.

— Ну, да… — замялась она, — если бы доктор Стюарт не разрешил бы мне лететь, смысл тогда звонить к тебе с такой радостью?

— В смысле? Ты радуешься возможности присутствовать на помолвке Мии больше, чем самой помолвке?

— Я радуюсь и тому, и другому, Алекс! Из-за угрозы я не смогла полететь на ее торжественный выпуск. А оказывается, именно после него, Шон в присутствии родителей, сделал официальное предложение, и она согласилась. Родители, тоже мне, конспираторы, целую неделю молчали. Только сегодня, после объявления даты помолвки, рассказали об этом. Картеры, кстати, отправят за нами джет. Так что, полет будет максимально комфортным.

— Ах, даже так? Но помнится мне, Мия не соизволила присутствовать на нашей помолвки. Может, стоит отплатить ей той же монетой?

— Ух, не думала, что ты такой злопамятный! Но напомню тебе, что мы сами виноваты. Сообщили ей в последний момент, когда она уже садилась на самолет в Женеву.

— Ну ради родной сестры можно было и сойти с трапа.

— Алекс, Мия не могла подвести свой университет! Ведь она представляла его на очень важной конференции. От ее участия зависил пристиж, те есть рейтинг учебного заведения, а значит доход, заплаты и так далее. Уж кто кто, а ты, как будущий руководитель компании, должен понимать это, — Лиз обняла меня сзади и, склонившись начала целовать шею, прибегая таким образом к своим уловкам обольщения, то есть уговаривания.

— Ладно, так уж и быть, простим Мию. Поедем на эту помолвку года, — чмокнул ее в щечку, — А когда планируется свадьба века?

— Картеры хотели как можно скорее, но Мия, оказывается, поставила условие, что свадьба будет только в следующем году. Сказала, что этот год должен быть моим. Она, как всегда, подумала в первую очередь обо мне, — на последнем слове Лиз сменила тон на соблазнительный, — А я думаю о тебе, — с придыханием прошептала она мне в ухо, и прошлась по нему языком. — Я привлеку внимание Шона Картера к твоему проекту.