— Ты читала? — Голос Лани сорвался на визг. — И не рассказала? Мне что, знать не обязательно?!

— Ого, спокойно. Я не думала, что это руководство для тебя настолько важно. Прости.

Она с любопытством посмотрела на меня.

— А ты много прочла?

— Первую главу, — пожала я плечами. — Тетя А. ужасно расстроилась, и дальше мы читать не стали.

— Тогда тебя ждет сюрприз, — мрачно сообщила сестра. — Посмотри в конце.

Я взяла руководство, пролистала в конец — и от удивления вскрикнула. Последние страницы не содержали печатного текста, они назывались «Место для заметок» и были исписаны маминым почерком. Неразборчивым, повернутым ко мне вверх ногами — но очень узнаваемым, с характерными черточками у букв «т» и «ш».

— Что это?

— Видимо, мамин дневник, который она вела в ОЖС.

Мама использовала в основном синюю шариковую ручку; одни слова были смазаны до неузнаваемости, другие написаны очень мелко, не разобрать. Даже те, которые удалось прочесть, я толком не поняла. Дневник? Или заметки по ОЖС? Трудно сказать.

«Ты здесь, — гласила первая строчка. — Небо в алмазах. Алмазы — солнце. Солнце — жизнь. Сияющее солнце сохранность спокойствие светлый разум».

Живот свело. Я столько лет мечтала узнать хоть что-нибудь о нашей загадочной матери, и вот теперь, когда ответ о ее жизни в секте лежал — в буквальном смысле! — в моих руках, мне не хватало духу. Я предпочла бы запомнить маму ласковой и заботливой женщиной, а не странной личностью, пишущей бессвязные слова.

— Не надо это читать. — Я закрыла руководство. — Помнишь, в какой тайне мама хранила свои дневники? Она не хотела бы, чтобы мы читали ее сокровенные мысли.

— Она не станет возражать, — мягко заметила Лани.

Я покачала головой, не в силах объяснить сестре настоящую причину: я не хочу знать.

— Джози, это единственная возможность понять, какой стала мама после ухода от нас. Мы должны прочесть. Обязаны, ради нее же. — Лани забрала у меня руководство и начала читать вслух: — «Выкинь из головы. Начни сначала. Начни здесь. Ты здесь. Ты здесь. Здесь. Куда ни пойди, ты здесь».

— Нам это ничего не даст, — возмутилась я. — Сама видишь!

— Не упрямься. — Она потянула меня вниз, села рядом и положила раскрытую книгу на наши колени. — Давай просто читать. Может, что-нибудь прояснится.

Чутье не подвело Лани: по мере того, как мы молча читали и переворачивали страницы, мамин почерк становился все тверже, а предложения — полнее. За ее мыслями уже можно было уследить, и оказалось, что это не дневник в привычном понимании слова. Мама документировала не повседневные дела, а главные события своей жизни, хорошие и плохие, причем не обязательно в хронологическом порядке: здесь упоминались и свадьба с папой («самая счастливая девушка в мире»), и смерть дяди Денниса («я виновата виновата виновата»).

Я наткнулась на запись: «И еще кексы. Сама от себя в шоке. Если бы я не… Не спала потом неделю. Глупая, легкомысленная. Однако урок усвоен: нет смысла бросать начатое на полпути».