– Ты действительно думаешь, что это сделала Фрэнк? – спросил он.
Я кивнула.
– Но почему? Какой был в этом смысл?
– Ей трудно было пережить, что у меня есть то, что она хочет, – объяснила я.
– Поэтому? И поэтому она пошла на убийство?
– Думаю, да.
Он вытянул руку и провел пальцем по тонкой линии засохшей крови под моим глазом.
– Как можно назвать такую дружбу? – спросил он.
– Опасной, – ответила я.
Он убрал руку от моего лица и сжал ее в кулак.
– Детектив Бергстром уже близка к тому, чтобы ее разоблачить. Скоро ее арестуют и упекут в тюрьму. Она за все заплатит.
– А ты, Мерри? Что ты думаешь о себе? – спросил он, посмотрев на меня. В его глазах сверкнула угроза. – Как будешь ты расплачиваться?
Фрэнк
Я стояла во дворе под холодным ночным небом, на котором не было звезд. Все дома вокруг окутала темнота. Их жители затаились под теплыми одеялами, расслабив свои уставшие тела и погрузившись в сновидения.
Мои замерзшие пальцы выбивали дробь по стеклу окна спальни – тук-тук, тук-тук-тук. Это был наш давний условный стук.
Я ждала.
Потом снова забарабанила.
Наконец окно открылось. На меня, щурясь, смотрела Мерри затуманенными то ли от сна, то ли от слез глазами.
– Пошли со мной, – прошептала я. – Я тебе все расскажу.
Она послушно отправилась за пальто и сапогами. Я помогла ей вылезти из окна во тьму. Мы дрожали от холода и молчали, пока шли. У меня в руках был фонарик, украденный из сарая Карла. Но освещать дорогу не было необходимости, потому что, думаю, мы обе знали, куда направлялись.