Она поймала взгляды, которыми обменялись отец и Лара, и повесила на нижнюю ветку ёлки ту игрушку, которую всегда вешала только она: смешного круглоголового Щелкунчика, с глупо вытаращенными глазами и облупившейся красной краской офицерского мундирчика. В одиннадцать лет она засыпала, обняв эту деревянную куклу, последний подарок мамы: краска облезла от асиных слез и поцелуев. Когда Ася сжимала его в объятиях, ей казалось, что она становится ближе к погибшей матери. От Щелкунчика и сейчас пахло корицей и счастливым волшебством выдуманного праздника.
— Тебе надо подумать, — прошептала на ухо отцу Аси Лара.
— Спокойной ночи, доча, — отец поцеловал Асю в лоб и нежно погладил по плоскому животу. — Иди спать, милая. Обещаю, я подумаю.
— Тогда уж и об Альфреде тоже подумай! Он уже третий день развлекается с девицами в столице, — ядовито бросила Ася и поняла, что всё испортила: отец закрылся.
— Я дал ему слово, что ты будешь его женой. Идти на попятный недостойно альфы стаи, — выплюнул отец и ушел, уводя с собой отчаянно крутящую головой Лару.
Мачеха что-то шептала Асе, но та не смогла понять её слова, сказанные едва слышно.
Ёлка перестала излучать новогоднее волшебство, всё вокруг стало унылым и жалким, с чего она взяла, что отец передумает? Ася смотрела с тоской на ёлку. Никакого колдовства. На темной хвое висели старые потускневшие игрушки, холодные, не сохранившие тепла дорогих рук, в которых Ася помнила их.
— Если бы я не сказала про Альфреда, отец бы передумал? — спросила Ася у Щелкунчика.
Ветка качнулась в потоке теплого воздуха от камина. Казалось, Щелкунчик помотал круглой головой.
ГЛАВА 8. Свадьба
Тём долго бился с галстуком-бабочкой, но так и не сложил, как нужно белые атласные лепестки, чтобы они стали крылышками прекрасного мотылька. Отпустив такси, он медленно брел к дому отца Аси, ноги подгибались, коньяк лился из откупоренной бутылки на черные дорогие брюки и смокинг.
Тём подумал с горечью, что новый костюм придется вечером тащить в магчистку. Он всё-таки глотнул коньяка на пороге. Как ни странно, охраны у дома не было.
Он открыл двери, и ему в руки выпала Ася в белом кружеве и фате на лунно-серебристых локонах, за ней бежали, вопя и ругаясь, телохранители-волки.
— Тём! — она прижалась к нему. — Я ждала тебя, Тём! Увидела чудом и сбежала от них!
Она заревела, некрасиво распуская губы и шмыгая носом.
— Что? Ася? Что, девочка? — он задвинул её за спину, бесстрашно взглянув в глаза волкам и её отцу, отяжелевшему матерому, седому альфе стаи Лунных волков, еще больше похожему сейчас на крестного отца.
— Убирайся, урод! — рявкнул кто-то из телохранителей Артёму.
— Да подождите вы, — отец Аси с досадой поморщился и отодвинул направленные в грудь Тёма дула пистолетов. — Ася, — он поманил дочь из-за тёмовой спины, — ты хочешь выйти замуж за этого нищего безродного мага, доча?
— Да-а-а, — Ася ревела, вытирая кулачками потоки слез.
— Что ж, расплата догнала меня и пнула, когда я меньше всего ждал этого, — косматый альфа обнял дочь, — твоя мать тоже была человеком, но я убью любого, кто назовет моего внука полукровкой, — он заносчиво оглядел притихших волков, шагнул к выскочившему за телохранителями Альфреду, — Аль, моя дочь любит этого мага. Я забираю свое слово, данное тебе.