— Еще бы он тебе позволил, — Юрис рассмеялся, — его секретарша — его жена.

Антон, Генрих и Арсений вытаращили на мальчишку глаза.

— Врешь, казачок! — выдохнул Генрих.

— Дурак, на мне такое же заклинание правды, как и на вас, — выдавил Юрис.

— Анастасия Громова, — представилась Аська. — Пусть у вас не будет иллюзий на мой счет, господа-инквизиторы, я люблю своего мужа. Но комплименты можете говорить, мне приятно.

— Приятно ей, — пробурчал Арсений, — а нам зачем стараться, ведь нам-то не обломится!

Несмотря на серьезность ситуации и поимку засланного казачка, меня разобрал неуместный смех, видимо, нервы не выдержали всего и сразу. Смеялся я до слез, до хрипов, свалился в ближайшее кресло и хохотал безудержу.

— Типичный инквизитор, — пробормотал с брезгливостью Юрис, — все они, как правило, очень глупы и недалеки.

— Только не я, — наивно улыбнулся Генрих, — это крысеныша вы взяли, наверняка, где-то настоящая крыса прячется, — при этом он взглянул на меня.

— Выбирайте выражения, Генрих, — перестал смеяться я.

— А то что? — окрысился мой верный подчиненный.

— А ничего, — усмехнулся Юрис, — ты на его ботиночки-то глянь и поймешь, че к чему!

Все посмотрели на мои ботинки в засохшей коричнево-красной жидкости.

— Кровь?! — выдохнул Виктор.

— Кровь, — эхом отозвался Арсений.

Антон, молча, таращился на меня.

— Хватит! — Эль Канте холодно оглядел всех и приказал. — Все на выход, кроме этого юноши, — он ткнул пальцем в грудь Юриса Танкеева.

— Меня не запугаете, — посмотрел на него исподлобья Юрис.

— Поглядим, — рассеянно бросил Эль Канте, повернувшись ко мне, сказал, — поезжайте домой, Громов, отдохните, завтра всё обговорим, обувь не выбрасывайте, а еще лучше, дайте-ка мне один ботинок.

Я охотно отдал ботинок, оставшись в одном носке и одном испачканном ботинке.