- Ничего не хочу.

- Ему отдыхать пора, так что… Провожающие выходят из вагонов, - это берет слово громогласный дядя Товий. – Следующая остановка – будем посмотреть. Если все нормально, завтра выпишем и отправим домой долечиваться. Сиделок у вас дома много так что… всё, все… на выход.

- Товий Сергеевич, - подает голос моя Синеглазка. – А можно… еще одну минуточку?

- Тебе – можно, ты как анестезия сейчас. Остальные – за мной.

Все выходят, мы снова остаемся с Селеной, и я кайфую от того, что она не постеснялась и попросила дать нам еще время.

Но почему-то смотрит на меня кровожадно.

- Что? Малыш?

- Знаешь… вот дать бы тебе хорошенько!

- За что?

- За вранье! Ты обещал мне, что не поедешь, а сам… А что, если я тебя обману?

- Как?

- Не знаю… пойду снова с каким-нибудь Яриком в театр…

- С каким… Яриком? – смотрю на неё, лыблюсь как идиот… Ярик…какой-то…

- Видишь! Ты даже не помнишь, к кому меня приревновал!

Чёрт, вспоминаю смутно, фото… да… Селена целуется с каким-то задротом… и я реал ревновал. Дико. Собственно, ведь и из-за этого тоже я на неё тогда сорвался! Это стало последней каплей!

И вот прошло какое-то время, и я уже даже не помню!

- Сэл… прости, пожалуйста, я… я был таким…

- Я хочу, чтобы мы говорили друг другу правду, слышишь? Всегда! Если… если тебе нужны гонки – говори мне это. Объясняй. Доказывай. Только не ври.

- Я не буду. Я… иди сюда, поближе, маленькая…

Она снова садится на кровать, наклоняется.