Мать, конечно, моя, тоже еще… капала на мозг, прикручивала, давила.

Короче, все вокруг виноваты, да? Только Коршун белый и пушистый?

Нифига. Чижик. Сам виноват во всем.

Самому надо как-то и расхлебывать. Если… если есть смысл.

Дни проходят. Мне муторно. Меня даже мотоциклы уже нифига не вставляют.

Снегом столицу засыпало. Мать отчалила в Майами, меня с собой хотела взять. Но – нет. Без неё сразу как-то… Чёрт, да, это моя мама, я её люблю, но в последнее время с ней просто очень душно. Её постоянные жалобы на жизнь, на мужиков – на отца, конечно же, хотя я соображаю, что маман активно ищет себе пару, и явно всё мимо. Жалуется, учитывая, что отец её содержит, дом ей собрался купить. Я точно туда не поеду. Всё. Буду жить тут. Один. Школу закончу там буду думать, что дальше. Уже и нет желания идти по отцовским стопам.

Вижу Селену каждый день. Вижу, как она таскается с Мироновой и Дуней и понимаю – наверное смысла нет. Уже.

Это уже совсем не та Селена.

Она стала похожа на Щепку, когда та только пришла. Тот же покерфейс. Плевать на всё и на всех.

А я… я так даже не пустое место. Меня просто нет. Не существую.

А я чем дольше смотрю, тем отчетливее понимаю – капец как я скучаю!

Как же я хочу просто рядом постоять! Просто подышать одним воздухом с ней!

Как-то на физре «Конор» заставляет нас делать упражнения в паре. Я не с Синеглазкой, с Мироновой, но рядом, близко, потому что Мирон как специально так встает. Селену роняют на мат, а я мгновенно среагировав будто случайно падаю рядом. Времени у меня – один вдох. Только один.

И я это делаю. Дышу. Живу.

И умираю, потому что понимаю – сам продолбал всё.

- Ты, придурок, Чижик? Отвали от меня…

Говорит резко, зло, но тихо. И… дышит тяжело.

А я словно и вовсе не дышу. Как будто рядом с ней мои легкие только и могут работать, а без неё – никак… насос сдувается.

- Коршун, ты чего разлегся, вставай, - Миронова пялится с ехидной улыбкой. Стерва. Понимает же…

Сама она палит Тора. И очень недобро смотрит на Леру. Просто напалмом жжёт.