— А где он?

— Он с Марсело. Они с батюшкой разговаривают насчет урны.

— Так я же уже все узнала. Чего он опять его допрашивает?

— Да пусть поговорит. Может, немного легче станет.

Не сговариваясь достаем с подругой сигареты и отходим в специально отведенное место для курения.

— Как ты? — с беспокойством спрашивает Олеся, — выглядишь плохо.

— Я почти не спала. Очень устала. Хавьеру порой приходилось повторять по несколько раз. Он в полной прострации. Первый раз в жизни звонила в испанскую полицию. Это так странно, Лесь. У нас же совсем все по-другому.

— Я даже не знаю, как у нас, милая, — Леся гладит по руке, а потом приближается и обнимает меня, — спасибо тебе Кир. Не представляю какого это.

— Да ты чего? — удивляюсь.

— Для тебя это, наверное, тоже очень тяжело.

— Все нормально, — успокаиваю подругу, — просто надо немного поспать.

— Слушай, может, заберем Хавьера с Марсело к нам? Дома ему тяжело будет.

— Давай попробуем, — соглашаюсь я, — но вряд ли он согласиться. Ты ж знаешь Хаву: «Ночую только дома, в своей кровати» — повторила я его когда-то сказанные слова

— Попробовать стоит.

Мы докуриваем и направляемся к другу. Тот стоит бледный, заплаканный и какой-то безумно несчастный в объятиях своего парня.

— Хавьер, — обращаюсь я, — мы с Олесей подумали и решили пригласить вас к нам. Как думаешь? Дома мы быстро приготовим ужин, вместе поедим, а спать будете в моей комнате. Сами ляжем в Олесиной. Поехали?

— Кир-р-ра, — привычно растягивает мое имя друг, — спасибо тебе огромное, — кидается ко мне и сгребает в объятья, — не знаю, чтобы без тебя делал. Вы с Олесей самые человечные из людей.

Тоже обнимаю друга.

— Ну, чего ты, все нормально. Мы же друзья.

— Вы мне больше друзей, — всхлипывает он, — вы уже родня.