— Касаться-то ее теперь можно? — Не упустил возможности съязвить, намеренно поддев родственничка. — Или у
Давыдов на выпад младшего усташающе оскалился:
— Ну, попробуй. — Надменно хохотнул. — Только, предварительно убедись, что я хорошем расположении духа!
— Как интересно, — задумчиво протянул отец, наблюдая за Германом. — И по какой же такой причине, Глеб должен спрашивать у
— Ах, так вы женитесь? — С обманчивой нежностью в голосе подытожил отец немногословное, но довольно четкое заявление Германа.
И надо же было тому ляпнуть прямо в лоб, без предварительной подготовки всю правду-матку.
Лера съежилась от насквозь пропитанного иронией голоса родителя.
Внешне же, упрямо вздернула подбородок, и сильнее расправила плечи, попутно пихнув Глеба локтем в бок за гнусную провокацию. А судя по бесенятам, отплясывающим «джигу» в глубине его кофейных глаз, задал брату подобный вопрос он именно с этой целью. И теперь с наслаждением наблюдал, как Герман отдувается перед «старшими».
— Чисто из уважения к возрасту, и к тебе, Константин Владимирович, — не менее язвительно отозвался Давыдов, с трудом сохраняя вежливую улыбку на лице, — могу повторить!
Константин Спирин — истинный лев. И по гороскопу, и по жизни. И по призванию.
— Не утруждайся! — Вот теперь от стали в его голосе, даже Лере захотелось превратиться в обои. А Герман ничего. И бровью не повел. Достойные друг друга противники, ничего не скажешь. — Ты «Кавказскую пленницу» давно смотрел, сынок?
— Придаваться ностальгии времени нет! — Ответил, как отрезал ее мужчина, чеканя каждое слово. — Давненько.
— Напрасно! — Хмыкнул отец. — Ведь ответить тебе я планирую фразой одного из героев этой гениальной киноленты.
— …?