В тот самый миг, девушке стало не по себе от того, каким цепким взглядом он ее окатил. Сердце бешено заколотилось в груди. И…и прямо в жар кинуло. Она ведь стояла перед ним в одной тоненькой ночной рубашке. В короткой, ярко-розовой. Прилипающей к телу во всех нужных местах.
Почему? Почему ей чудилось, что данный факт не укрылся от внимательного мужского взора? От собственной оплошности хотелось рычать. Или в голос стонать!
Со стороны казалось, будто тигра и котенка заперли в одной клетке. И оба пытаются найти выход, совершенно не зная, как сосуществовать…бок о бок друг с другом!
— Неужели мы с тобой разговариваем? — Хмыкнула Лера, пытаясь изменить ход своих мыслей.
— Алкоголь, как известно, развязывает язык. — Прокряхтел Давыдов, демонстрируя выпитую наполовину бутылку коньяка. — А я сейчас чертовски пьян.
— Я должна была догадаться...
— Сказать, что еще он делает? — Мужчина поднялся с дивана, и медленно, угрожающе медленно приблизился. Вплотную. Остановился в жалких сантиметрах до соприкосновения их разгоряченных тел.
Валерия напряженно закашляла:
— Д-у-дурманит разум?
— Стирает условности, — опалил кожу губ горячим дыханием, — рушит все барьеры.
— А забыться…поможет? — Проблеяла угрюмо, из последних сил цепляясь за жалкие крохи самообладания. — До утра, например?
Герман шумно втянул в себя воздух:
— На самом деле, плохая идея. КПД — ноль!
— Жаль. Хотела…просто уснуть.
Он внимательно вглядывался в ее лицо, а после обескуражил банальным вопросом:
— Это из-за него?
— Что? — От злости, сквозившей в стальном голосе, Лера напряженно отступила.
Давыдов прищурился. Несколько долгих секунд осматривал ее тоненькую цепочку с крестиком.