– Та несчастная, которую нашли потом в реке?

– Марта от горя вся поседела и выпивать сильно начала, кстати, у вас нет на примете поварихи?

– У нас повар, – самодовольно отозвалась собеседница. – Мы не экономим на хорошей обслуге.

– Ах, да неважно, – поспешно отмахнулась женщина. – Так вот, поговаривают, это проделки виконта.

– Да, да. Припоминаю, такой скандал был, он свою служанку изувечил, а другая бесследно пропала.

– Страшный юноша, – закатила глаза дама. – Но весьма обеспеченный, у вас же, кажется, младшая дочка на выданье?

– Ну что вы, мы за деньгами не гонимся, кстати, примите соболезнования, второй муж вашей дочери недавно скончался. Сколько ему было лет, восемьдесят?

– Семьдесят четыре, – буркнула дама.

Я раздраженно насупилась и уже собиралась отойти подальше от болтушек, как неожиданно услышала нечто такое, от чего ноги буквально приросли к земле.

– Так вот я узнала, что у виконта стало совсем плохо с головой, – понизив голос, сообщила вторая приятельница. – Слуги всполошились, пригласили доктора, а уж вы-то знаете, какая у него жена болтливая. Со вчерашнего дня весь город об этом судачит, странно, что вы не слышали.

Первая дама что-то пробормотала в ответ, а ее подруга продолжила.

– Виконт внезапно вообразил себя котом, отказывается ходить на двух ногах и постоянно требует какой-то вискас. Что это за блюдо такое, вы случайно не знаете? Наш повар искал рецепт, но не нашел.

Божечки-кошечки! Не может быть.

– Простите, дамы, – я решительно вмешалась в беседу, заработав неодобрительные взгляды. – А когда с виконтом стали происходить странности? Дней пять назад?

– Понятия не имею, – раздраженно заявила одна из женщин.

Куртене! Виконт Куртене, повторяла я про себя, в надежде запомнить фамилию. Подобрав юбки, бросилась к стоявшему неподалеку сомнительного вида извозчику.

– Поместье виконта Куртене! – выпалила я, пытаясь забраться на высокую ступеньку облезлого экипажа.

– Эй, мадамочка, давайте подсоблю, – две широкие, как лопаты, ладони бесстыдно уперлись в мою спину и толкнули вперед. Я благополучно приземлилась на грязную скамейку.

– Сколько? – выдохнула я.

– Пять лир.