И всё бы ничего, но в зал для просьб вломился следующий посетитель, не дождавшись когда его пригласят. Не обращая внимания ни на Понилиона, ни на Викторио, он сказал, глядя прямо в мои глаза:

— Леди Кэялинда, я прошу Вас быть моей женой… Стать хозяйкой моего замка и гнезда в нём… Быть спутницей моих ежедневных полетов… Матерью моих детей, моей герцогиней, моим другом… Моей любимой, — это был Тойде с букетом огромных росянок. Цветы мне сразу понравились. Такие бы и маленькую фею могли сожрать и не подавиться. Вот так настрой у парня.

— А это ещё кто? — холодно спросил Викторио, видимо решивший уже ничему не удивляться.

— Настоящий жених, — произнес довольный папа, — Не то, что некоторые, — и взгляд его пренебрежительно прошелся по Викторио.

— Пойдем ка поговорим, — бросил Викторио Тойде и направился в сторону выхода.

— Тойде, — подошла я к другу, — Его не обижай только, ладно? У него нет девяти жизней, толстой шкуры или огнеупорной кожи. Он — хороший человек, в целом.

— Он тебе дорог? — вдруг спросил дракон.

— Иногда — очень…

— Ты его любишь? — настороженно спросил он.

— Любила, — честно призналась я.

— Ему не жить, — спокойно сказал друг. — Было бы. Если бы ты не попросила. Не волнуйся — всё будет хорошо. Послушаю, что он там собрался сказать. Приятно, что ты просишь за него. Значит, осознаешь, что я сильнее его, да и вообще — лучше во всём.

— Проблем с самооценкой у тебя точно нет, — подмигнула я Тойде.

— Только проблемы с невестой, которой не было дома очень долго. А по возвращении оказалось, что она привела с собой пару парней, безумно в неё влюбленных.

— Ох уж эти девушки, — покачала я головой.

— Ты не хочешь, чтобы он знал, что ты — дракон? — напрямую спросил он.

— Хочу напугать его как-нибудь, — хихикнула я. — И посмотреть на реакцию.

— Думаю, это станет главным аргументом в его отказе от тебя, — подметил друг.

— С чего взял, что он струсит? Может он гордиться будет, что я — дракон!

— Интуиция, — подмигнул мне Тойде. — Ладно, пойду к твоему знакомому. А то он ещё решит, что я струсил. Тогда мне придется его сразу съесть — это гораздо проще, чем убеждать в том, что он ошибся.

Ещё часа через два вереница из просителей, жалобщиков и спорщиков иссякла. В холле первого этажа нас было пятеро — мы с папой, двое братьев и Тойде. И тут раздался громкий голос мамы: