Готовлю, но держу Нику в фокусе. Разговаривать больше не хочется, мы слишком много сказали, но мало сделали.

Девочка проходится по кухне, снимает с себя толстовку, оставаясь в коротком белом топике. Ткань прикрывает только грудь, животик оголен. На ключице красуется мое имя. Я ее сегодня сожру.

Быстро режу овощи, курицу, посматривая, как Ника распускает волосы. Розовые локоны спадают на плечи. Красиво. Прохладно, по ее коже бегут мурашки, соски упираются в тонкую ткань. Черт. Скоро согрею, моя маленькая. Будет жарко. Это своего рода прелюдия. Ника любит играть. Заводит. Идеальная девочка. Моя.

Закидываю мясо в сковороду, помешиваю, а когда оборачиваюсь, чтобы достать лапшу, Ника оказывается уже без штанишек, в одних белых стрингах.

— Твою мать! Ника! Ты сильно хочешь есть? — иду на нее.

Смеется, выставляя руки, не подпуская меня.

Моя хулиганка.

— Я очень хочу... — намеренно делает паузу. — Кушать.

— Ладно, — стискиваю зубы, отворачиваюсь к плите. Меня тоже это заводит. Иногда такая прелюдия гораздо круче самого секса. Вероника продолжает свою игру, подходит ко мне сзади, выдыхает в затылок.

— Кажется, тебе жарко, — томно тянет она.

Вот откуда в невинной девочке столько секса и чувственности?

Хватает мою водолазку тянет ее вверх, пытаясь снять, помогаю ей, отшвыривая водолазку. Мне, и правда, жарко. Особенно когда ее губы проходятся по моей спине.

— Такой шикарный у меня мужчина, — кусает за лопатку, тут же целуя места укуса. Возбуждённо рыча, закидываю овощи в сковородку и помешиваю лапшу. Нет, мне не жарко. Мне горячо.

— Нужны специи, — тянусь к шкафчику, доставая приправы.

— Очень нужны, — вторит она мне, усмехаясь, и тянет свои наглые руки к моему паху, сжимая. — Тебя так заводят специи? — смеется мне в ухо, сжимая каменный член.

— Меня заводишь только ты. Конец тебе, маленькая, не пощажу, скулить будешь, если продолжишь дразнить! — на эмоциях рычу я.

— Да, — выдыхает мне в ухо, — хочу скулить под тобой.

— Да бля! — обжигаюсь маслом.

— Все, поняла, не мешаю, — отходит.

— Ну-ка быстро вернулась и продолжила ластиться, — в голосе только приказ, на просьбы я сейчас не способен. Моя послушная девочка возвращается, продолжая зацеловывать мою спину, плечи, шею, кусать, шептать о моих достоинствах и как она хочет меня.