Бофур, довольный собой, повернул голову ко мне:

— Приехали!

Когда мы вылезли из тележки, гном щёлкнул каким-то переключателем на путях, и телега самостоятельно заехала на параллельный путь-отстойник, который находился на площадке.

Продумано тут всё у гномов. Мало того, что двое путей, чтобы в лоб пара тележек где-нибудь в тоннеле не поцеловались, так ещё, и при остановке с пути, съезжают, чтобы ещё и в зад не прилетело.

Кстати, мы тормознули не в самом конце путей. Там можно было ещё и куда-то дальше поехать.

Я показал пальцем на продолжающийся путь:

— А что, дальше?

Бофур улыбнулся:

— А это, уже секретная информация. Ну, что, пойдёмте, глянем на добычу руды?

Я кивнул:

— Пойдёмте.

Мы прошли внутрь пещеры, из которой во все стороны шли тоннели.

Гном кивнул на эти проходы:

— Тут, в шахтах, работают настоящие мастера своего дела. Работать с породой напрямую — это не рудные кочки ковырять, где точно знаешь, какой это выход руды. Тут, в толще породы, чувствовать надо — где может быть руда. Это далеко не каждому под силу. Но, зато, когда выйдешь на руду — там сразу жила.

Мы шли по каменной пещере, освещённой магическими светильниками. Из тоннелей доносились звуки кирок, бьющих по камню. Было ощущение, будто, мы не под Туллой, а где-то в недрах горы.

Мы прошли метров сто и упёрлись в конец пещеры. Там, прямо на каменном полу, сидело три гнома. Они пили пиво и орали друг на друга.

Гном в зелёной шапочке орал, выкатив глаза:

— А, я говорю влево надо, там порода мягче! Я так разок на скопление лазурита вышел.

Рыжебородый со встопорщенными усами рубанул ладонью:

— Это тебе один раз повезло, а я всегда в мягкой породе на медь натыкался. На серебро, максимум!