Первым ее порывом было броситься ему на шею и все простить. Вот он, самый родной и любимый, стоит напротив, совсем близко. Все можно исправить, стоит только протянуть к нему руку. Хотя, стоп… За что он извиняется? Вероятно, за всю ту историю с дракой. За то, что стравил ее и Владу между собой, эскалировал конфликт, доведя ситуацию до критической точки. Но ведь не это было самым ужасным его проступком. Фотографии, которые Мальцева сделала после ночи, проведенной с Тимуром, начали мелькать у Вероники перед глазами. Ей сделалось так больно и обидно, что во рту даже появился привкус горечи. Все то, что она так яростно подавляла и старалась запрятать поглубже, вновь захватило ее разум. Слова, которые она похоронила на дне своего отчаянья, так и не успев их сказать, вдруг вырвались наружу:

— Ты был для меня всем. Я и понятия не имела, что могу кого-то так любить. — Ее голос звучал тихо, но в нем было столько злости, что это напугало ее саму. — А сейчас… Сейчас ты — пустое место. Ты умер для меня. Больше никогда не подходи ко мне. Ублюдок.

Последнее слово прозвучало скорее, как предсмертный хрип. Она буквально извергла его из себя. Этот бесконечный монолог больше не будет преследовать ее по пятам. И плевать, что в реальной жизни он прозвучал не так драматично, как ей это всегда представлялось. Вероника с силой отпихнула Тимура от себя и направилась к двери. Как назло, ключ никак не хотел проворачиваться в замке, и чем больше она злилась, тем хуже у нее получалось. Тимур мягко подвинул ее, открыл дверь и молча вышел из подсобки. Слезы потоком хлынули у нее из глаз. Она даже сама толком не понимала, почему плачет.

— Ханин прошел мимо меня с таким лицом, как будто у него кто-то умер. — раздался голос Вити. — Я опять пропустил самое интересное?

Он зашел внутрь и сделал робкое движение в ее сторону. Как будто хотел ее обнять, но никак не мог решиться. Вероника почувствовала то же самое. Она прильнула к нему и крепко обняла. Ей сразу стало легче.