Послеобеденные развлечение открывались полонезом[59]. Танец был медленным. Пары торжественно прохаживались, позволяя продемонстрировать себя окружающим. Движения отличались простотой – лёгкий шаг, с небольшими приседаниями. Но пары составляли сложный хореографический рисунок в виде кругов, змеек, линий и часто изобретая различные многообразные фигуры.

Марию пригласил незнакомый мне молодой человек, и они встали за нами. Хотя говорить во время танца было принято, медленное движение с партнёром к этому располагало, мы с дедушкой молчали. Интересные для меня темы обсуждать открыто не могли, а говорить о пустом, совершенно не хотелось. Весь танец не произнесли ни слова, улыбаясь друг другу.

Исполняя эти простые фигуры, я как в детстве мечтала, чтобы завтра уже наступило, и мы могли спокойно поговорить без такой толпы свидетелей, наконец увидеться с папá, который, я уверена, всё исправит.

После танца я попросила проводить меня к Екатерине Петровне. Та расположилась в компании нескольких дам и обсуждала последние новости с театра военных действий. Я и забыла, что оба её сына были в этой компании с Кутузовым. Надо будет поинтересоваться новостями о Михаиле и Александре. Насколько помню, сейчас всё закончится для них удачно. Михаила повысят в звании и наградят. Александр же получит темляк на эфес.

И тут я запнулась. Я точно знаю, когда мои «дядюшки» погибнут. Имею ли я право изменить это? Смогу ли исправить их судьбу? Поменять историю… и что за этим последует? С одной стороны, я с ними не знакома и меня не сильно ранит их участь… Но с другой, какое это будет горе для Марии и Екатерины Петровны. Я должна это серьёзно обдумать.

Несколько танцев я пробыла рядом с «бабушкой», показательно держа чашку чая. Но на вальс меня пригласил Павел Матвеевич и я с удовольствием подала ему руку.

Мы опять весь танец просто улыбаясь друг другу. По окончании я вновь оказалась рядом с Екатериной Петровной. Но там меня уже поджидала Мария. Ухватив под руку и подведя к окну стала рассказывать о своём последнем кавалере. Я же отвечала невпопад и улыбалась, думая о своём. Бабушке это нисколечко не мешало, ей кажется нужно было просто выговориться.

Перед уходом Рубановские подошли попрощаться. Приложившись к моей руке, дедушка незаметно мне подмигнул и откланялся. Так что, можно сказать, вечер закончился на весьма радостной ноте.

Последующее просто выпал из моего внимания. Очнулась я, когда меня подсаживали в нашу карету. Мария при этом многозначительно улыбалась, а «бабушка» старательно делала вид, что всё нормально.

Мягких ход рессорной кареты убаюкивал, но громкий разговор родственниц не давал отречься от действительности. Хотелось быстро оказаться в кровати, закрыть глаза, и что бы уже началось завтра. Было какое-то радостное предвкушение и нетерпение. Однако, усталость и эмоциональное перенапряжение сказывались на мне. Дорога до дома казалось никак не заканчивалась. И я всё-таки уснула.