Она взяла себя в руки и с трудом отвернулась, стараясь даже не смотреть в сторону ребёнка. Мне пришлось быстренько спешиться и отвязать лекарскую сумочку, которая теперь всегда была при мне.

По моей просьбе принесли чистой колодезной воды, и я занялась поврежденным мальцом. Всё это проходило под заботливые, но весьма злые причитания матери пациента. Пострелёнок упал с дерева, куда залез с друзьями за какими-то яйцами, неудачно оступился, и напоровшись лицом на сук, свалился.

– Хорошо хоть шею не сломал при падении, – такой вариант тоже был вполне возможен.

Встревоженная мать всхлипнула, и так посмотрела на сына, что тот сжался. Кого-то сегодня приголубят хворостиной в воспитательных целях.

Больше никаких экстренных случаев в деревне, не было, и мы спокойно отправились обратно в имение.

Обед прошёл как обычно, и время до ужина мы проводили в гостиной. «Бабушка» за своим любимым вышиванием, я играла с Непоседой, так назвала спасённого котёнка. Мария же читала нам в слух "Микромегас" Вольтера[49]:

«– Расскажите, сколько органов чувств у людей вашей планеты, – спросил путешественник.

– У нас их семьдесят два, – отвечал академик, – и мы постоянно жалуемся на то, что этого слишком мало.

– Мы одарены примерно тысячей чувств и всё-таки в нас всегда остаётся беспокойство, что мы ничтожны и есть существа, превосходящие нас, – заметил Микромегас.

– Сколько вы живёте? – был следующий его вопрос.

– Увы, мы живём очень мало, всего лишь пятнадцать тысяч лет. Наше существование не более чем точка, наш век – мгновение. Едва начинаешь познавать мир, как, ещё раньше, чем приходит опыт, является смерть.

– Это совсем как у нас, – вздохнул великан. – Если бы вы не были философом, – продолжал он, – я побоялся бы огорчить вас, сообщив, что наша жизнь в семьсот раз длиннее вашей; но когда наступает смерть, то прожили ли вы вечность или один день – решительно все равно.»

Это произведение чем-то напоминало мне «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта[50]. Тут тоже затрагивался вопрос разницы роста, как разницы мировоззрений. Два великих сатирика прошлого века отмечают глубокие философские вопросы бытия, используя для этого гипертрофированные примеры.

Но меня, как врача, беспокоил другой вопрос… строение тела и внутренних органов «путешественника». Ведь по сюжету, герои попадают на Землю. А рост одного из них оказался сто двадцать тысяч футов. Как? Как он мог выжить у нас?

Ведь благодаря Флорентийским фонтанам, где вода не хотела подниматься выше десяти метров, почти двести лет назад был изобретен барометр. Атмосферное давление давно не секрет. Как при таком росте он мог дышать и выдерживать огромное давление?

Но если отрешиться от медицинских особенностей… Я никогда не задумывалась о том, есть ли жизнь на других планетах, и тем более, какая она. Насколько же велико человеческое воображение, способное придумать такое. Придумать целый мир, новые расы, их философию. Вдохнуть жизнь в придуманный образ посредством собственных помыслов.

Хотя, многие писатели предвосхищали собственный век. К примеру, Чернышевский [51]в своём романе «Что делать?» описывает «электрическое освещение» во дворцах будущего.

Что же говорить о моём современнике, сочинения Жюля Верна[52] потрясали воображения: «Путешествие к центру Земли» о тайнах полой планеты; «С Земли на Луну» где в отличие от Эдгара По[53], герои которого попадали на Луну сказочным образом, в этом романе описывалась вся механика будущего путешествия; «Двадцать тысяч льё под водой» о приключениях капитана Немо на построенной им технологическом чуде – подводной лодке «Наутилус».

Эти произведения представляли собой что-то невероятное. Они просто завораживали.

В нашем доме всегда была отличная библиотека. В своём времени, я зачитывалась «Детьми капитана Гранта». Отслеживала их путешествие по картам. Мечтала, что однажды сама смогу объехать вокруг света.