Утомившись от их косых взглядов, он решил купить какой-нибудь еды для себя, Финли и задержанного (в виде меры предосторожности запретив напарнику кормить Рэну чем-либо другим). Детектив великодушно предложил купить всем чипсов – не оттого, что считал себя чьим-то должником, а лишь из опасений, что с пустыми руками его обратно не пустят.
Волк натянул влажный плащ, и один из полицейских открыл перед ним бронированную дверь. Тяжелая железная плита гасила звуки бушующей на улице грозы. Волк побежал в направлении проспекта, ныне безлюдного и пустынного, стараясь соизмерять свои шаги с мини-цунами, накатывавшими каждый раз, когда по глубокой луже проносилась машина. Найдя забегаловку быстрого питания, он перешагнул порог и ступил на мокрый, забрызганный грязью пол. Когда он закрыл за собой дверь и отгородился от оглушительного дождя, у него в кармане зазвонил телефон.
– Волк, – ответил он.
– Привет, Билл, это Элизабет Тейт, – произнес глубокий, с хрипотцой, голос.
– Чем могу быть полезен, Лиз?
Элизабет Тейт была жестким и решительным адвокатом. Вот уже тридцать лет она выступала на переднем крае защиты задержанных (от пьяниц до убийц), неспособных самостоятельно нанять адвоката, и была единственной, кто поддерживал всех отчаявшихся и оказавшихся в изоляции. Помимо этого она предоставляла целому ряду полицейских участков в центральной части Лондона услуги дежурного юрисконсульта, и хотя их мнения по самым разным вопросам значительно расходились, Волк Элизабет любил.
Там, где другие законники врали без зазрений совести, не ради клиентов, вина которых не вызывала сомнений, но лишь в угоду собственному эго, Элизабет защищала своих подзащитных в дозволенных законом рамках, но не более того. Несколько раз, когда женщина искренне верила в невиновность клиента, им доводилось ссориться. В таких случаях она сражалась неутомимо и страстно, как и полагается одному из лучших адвокатов города.
– Я так думаю, ты сейчас охраняешь господина Виджея Рэну, – сказала она.
– Рубленая ветчина и чипсы, две порции, пожалуйста, – заказал за его спиной чей-то голос.
Волк определился с ответом и прикрыл трубку телефона ладонью.
– Не знаю, о чем ты…
– Брось, мне звонила его жена, – сказала Элизабет, – в прошлом году я уже представляла его интересы.
– В деле об уклонении от уплаты налогов?
– Без комментариев.
– Значит, уклонение от уплаты налогов.
– Я уже говорила с Симмонсом, он согласен, чтобы я встретилась с подзащитным вечером.
– Это невозможно.
– Ты хочешь, чтобы я прямо по телефону зачитала тебе выдержку из Уголовно-процессуального кодекса? Только что я двадцать минут втолковывала точно то же самое твоему боссу. Господин Рэна не только находится под защитой полиции, он еще арестован по обвинению в совершении преступления. И ты, и я прекрасно знаем: все, о чем он расскажет в ближайшие два дня, может еще больше усугубить его вину, что явно не будет способствовать справедливому рассмотрению дела в суде.
– Я сказал нет.
– Если решишь обыскать меня, я возражать не буду, равно как и против иных мер предосторожности, которые ты сочтешь нужным.