– Простите, – сказала женщина и нервно потерла утомленные глаза, – я почему-то решила, что вас заинтересовала его смерть.

– Нет-нет, – быстро ответил Эдмундс, – видимо, я не так выразился… расскажите мне о Джоэле Шепарде.

Доктор слишком устала, чтобы обращать внимание на резкую смену его настроения.

– Джоэл очень страдал, но в душе был очень добрым молодым человеком. – Эдмундс вновь вытащил блокнот. – Он страдал острой формой паранойи, шизотипическим расстройством, мучился от постоянных, навязчивых галлюцинаций, – объяснила она, открывая дверь бывшей палаты Джоэла, – но с учетом его прошлого, это и не удивительно.

– Может, напомните мне, если вас не затруднит, – попросил ее Эдмундс.

Доктор вздохнула.

– Сестра Джоэла умерла, ее жестоко убили. Он, в свою очередь, безжалостно отправил на тот свет тех, кто это сделал. Зло порождает зло.

В палату пока никого не поселили. Свежевыбеленные стены так и не смогли скрыть зловещие тени мрачных крестов, проступавшие сквозь новый слой мела. На полу под ногами валялись вырванные из Библии страницы, дверь была изуродована глубокими царапинами.

– Иногда нельзя просто взять и вычистить то, что оставляют после себя наши самые тяжелые больные, – грустно сказала доктор, – у нас хоть и не хватает мест, но эту палату нам пришлось закрыть на замок, потому как поместить в нее кого-то другого мы пока не можем.

В комнате стоял холод, воздух был затхлый и зловонный. Эдмундсу не хотелось проводить здесь времени больше чем нужно.

– Как он умер? – спросил он.

– Самоубийство. Смертельная доза лекарств. Мы до сих пор не понимаем, как это могло произойти. Наш персонал тщательно следит за каждой таблеткой. И как он ухитрился накопить их столько, что…

Женщина осеклась, вдруг осознав, что размышляет вслух.

– Он как-то оправдывал совершенные им убийства? – спросил детектив, поглаживая пальцами самый заметный и большой крест.

– Никак. Напрямую он об этом не говорил. Джоэлу казалось, что демон, а может даже сам дьявол, ради него забрал себе их души.

– Демон?

– Вы сами меня спросили, – пожала плечами доктор, – галлюцинации поглощали его без остатка, он свято верил, что заключил сделку с дьяволом и что тот рано или поздно явится и возьмет свое.

– Что он имел в виду?

– Душу, детектив, душу, – ответила она и посмотрела на часы, – как в «Фаусте».

– В «Фаусте»? – переспросил Эдмундс, пытаясь припомнить, где он совсем недавно слышал это имя.