– Я не хотел ей ничего говорить, но она поняла, что я что-то скрываю, и все из меня вытянула.

– Надо было что-нибудь придумать!

– Ты что это на меня наезжать взялся?

Волк посмотрел на Финли: тот всегда был весельчаком и оптимистом всего их отдела, но теперь на глазах превращался в сварливого бобби из Глазго, которым был, когда только к ним пришел. На случай, если придется действовать быстро, Билл вытащил из карманов руки – хук Финли с левой давно стал легендой.

– Друг поступил бы именно так, – сказал Волк.

– Эмили тоже мне друг.

– Тем более. Не надо было уязвлять ее чувства.

– Это я уязвил ее чувства? Я? – спросил Финли тихо, что всегда было плохим предзнаменованием. – Я годами наблюдаю, как бедная девочка бегает за тобой, как на привязи. Что бы вас там ни связывало, из-за нее ты уже потерял жену, и вот теперь снова взялся за свое. Здесь одно из двух: либо ты хочешь ее, но не осмеливаешься сделать решающий шаг, либо тебе не хватает духу ее отпустить. Как бы там ни было, чтобы разрулить эту непростую ситуацию, у тебя осталось четыре дня.

Волк лишился дара речи. Раньше Финли всегда и во всем вставал на его сторону.

– Я пошел, мне в голову пришла мыслишка, надо ее проверить, – сказал Финли и встал.

– Я с тобой.

– Нет.

– В десять часов у нас планерка, будем обсуждать ход расследования, – возразил Волк.

– Прикрой меня, – горько улыбнулся Финли, с силой хлопнул Волка по плечу и вышел.

В девять часов пять минут он не ответил на звонок доктора Престон-Хилл и теперь ожидал телефонной взбучки от коммандера. После ухода Финли на душе было гадко; Бакстер, только что появившаяся в отделе, по дороге уже успела на кого-то наорать.

Эдмундс был поглощен своими мыслями. Последние десять минут он готовил бумаги, которые хотел обсудить с Волком, жаждая как можно быстрее увидеть его реакцию. Он собрал документы, еще раз прокрутил в голове вступительную тираду и направился к столу детектива.

– Гэбриэл Пул Младший, две тысячи девятый год, – заявил он.

Он надеялся, что в глазах коллеги мелькнет огонек понимания, но Волк лишь тяжело вздохнул, поднял глаза и окинул его нетерпеливым взглядом.

– Я должен его знать?

Отсутствие реакции с его стороны отнюдь не утешало, но Эдмундс с энтузиазмом продолжал: