— Проявлял какие-нибудь признаки радикализма?
— Насколько я могу припомнить, он был довольно аполитичен. Никаких разговоров о притеснениях, никаких заявлений против войн в Афганистане или Ираке… он вообще избегал подобных разговоров.
— В этом нет ничего удивительного. Он старался не привлекать внимания к своим взглядам.
Гидеон пожал плечами.
— Тебе виднее.
— А что насчет исчезновения?
— Это случилось очень внезапно. Он просто пропал. Никто понятия не имел, куда он делся.
— С ним перед этим произошли какие-нибудь перемены?
— Ничего такого не заметил.
— Что ж, по психологическому портрету он вполне подходит, — пробормотал Фордис. — Можно сказать, почти хрестоматийный образ.
Они приблизились к подъему Ла-Байяда, и перед ними у подножия гор Сангре-де-Кристо раскинулся Санта-Фе.
— И это все? — усмехнулся Фордис, прищурившись. — Я думал, он будет больше.
— Он достаточно большой, — возразил Гидеон. — Итак? Каков наш следующий шаг?
— Тройной эспрессо. С пылу с жару.
Гидеон вздрогнул. Он был заядлым любителем кофе, но Фордис явно мог дать ему несколько очков вперед.
— Если продолжишь пить эту крепкую жижу, тебе скоро понадобится катетер и мешочек для сбора мочи.
— Не беспокойся, помочиться я всегда смогу и самостоятельно, — усмехнулся Фордис в ответ.
15
Тем же вечером спутники остановились в книжном магазине «Собрание Сочинений», расположенном на Галистео-Стрит, где после третьей посещенной кофейни Фордис не переставал сыпать жалобами на качество кофе в этом городе. День был долгим, и Гидеон уже успел потерять счет чашкам кофе, которые успели попасть в организм Фордиса. Очередную порцию агент осушил одним глотком.
— Ну, хорошо, это хотя бы