— Это… не моя кровь.

И все же медик решил убедиться в его словах и осмотрел его, уделив особое внимание лицу Гидеона, забрызганному кровью Чолкера.

— Хорошо, — произнес он, соглашаясь с собственными мыслями, — но позвольте мне стереть кровь с вашего лица.

Гидеон попытался сфокусировать внимание на словах медика, однако все его существо переполняли чувства вины и отвращения касательно случившегося. Его сознание заполнила одна единственная мысль: «Снова. О, Господи, это произошло снова!»

События настоящего настолько ярко и кинематографично возродили события прошлого, что воспоминание о смерти отца буквально поглотило Гидеона. Он почувствовал себя парализованным, практически полностью утратив способность здраво мыслить. В его голове, как заезженная пластинка, повторялось одно и то же слово: снова.

— Нам необходимо очистить место преступления, — сказал полицейский, настойчиво подталкивая Гидеона с медиком к выходу. Пока они говорили, команда криминалистов расстелила брезент и начала раскладывать на нем свои спортивные сумки и извлекать необходимое оборудование.

Медик взял Гидеона под руку и мягко сказал:

— Идемте.

Гидеон позволил увести себя. Команда криминалистов уже развернула бурную деятельность: извлекла из сумок свои флажки, ленты, пробирки и палочки для сбора улик. Кругом раздавалось шуршание полиэтиленовых мешков, щелканье латексных перчаток, звук надеваемых на головы сеток для волос и бахил. Вокруг царила атмосфера кипящей деятельности: истерия и напряженность сменились выверенным четким профессионализмом. Драма жизни и смерти, развернувшаяся здесь несколько минут назад, теперь переродилась в четко выстроенную последовательность действий опытных криминалистов, которые стремились собрать картину воедино и учесть все доступные детали и улики.

Буквально из ниоткуда возник Фордис.

— Не уходите далеко, — сказал он строгим, тихим голосом, взяв Гидеона за локоть. — Мне необходимо опросить вас.

Услышав это, Гидеон рассеянно взглянул на агента, ощущая, что его разум постепенно проясняется.

— Вы же все видели. Что тут рассказывать?

Гидеон просто хотел убраться отсюда подальше, вернуться в Нью-Мексико и оставить весь этот театр ужасов позади.

Похоже, в планы Фордиса это не входило. Он лишь пожал плечами.

— Расскажете все, как есть.

Гидеон невольно задумался, не захотят ли полицейские повесить на него смерть заложника. Вполне возможно. И не скажешь, что несправедливо, ведь это он облажался по полной. Он снова почувствовал дурноту. Если б только он сказал что-то другое… сказал что-то правильное… или не вынул бы наушник из уха, возможно, ФБР со стороны было виднее, к чему все идет, и они подсказали бы ему, как все исправить! Черт, эта ситуация слишком сильно смешалась для него с той, в которой погиб его отец. Ему не стоило позволять Глинну уговорить себя на это.

С тревогой Гидеон осознал, что его зрение снова подернулось туманной дымкой.

— Эй, — окликнул Фордис. — Не вините себя. Вы спасли двоих детей. И жена выкарабкается — у нее сквозное ранение, — Гидеон почувствовал, как рука Фордиса сжалась на его локте. — А сейчас нам нужно освободить место преступления.

Гидеон тяжело вздохнул.