Через несколько мгновений мы добрались до выхода из туннеля. Если я правильно понял, некогда это была пещера совершенно невообразимых размеров. Но когда-то давно в ее своде, выгибающемся над нашими головами, возник пролом, широкая трещина на недосягаемой высоте. И именно через эту трещину, ничтожно малую по сравнению с самим сводом, и проникал свет то ли очень пасмурного дня, то ли начинающихся сумерек. Так что он очень мало освещал то, что лежало внизу.

Это был четко распланированный город – хоть, возможно, и не очень большой. Узкие улочки шли между неказистыми постройками, стены которых были сложены из необработанных камней. Высокий человек, встав на цыпочки, мог бы дотянуться до верха такой стены. У этих сооружений не было ни крыш, ни окон, лишь по одной двери на уровне земли.

И там были фасы – в своих домах-коробках, на узких улицах. Там шла, похоже, какая-то бурная деятельность, сосредоточенная вокруг круглого здания, расположенного почти в центре этого скопления хижин без крыш. Я услышал, как рядом кто-то резко втянул воздух и чуть повернул голову. Урук, лежащий почти ничком, но сжимающий в руках рукоять своей секиры, смотрел на бурлящую внизу жизнь поселения фасов, и на лице его отражалось не любопытство и не спокойствие, а холодная, непреклонная решимость.

– Они наверняка держат девушку в башне вождя, – еле слышно прошептал он. – А вот сможем ли мы пробраться туда…

Башня вождя – это, видимо, круглое сооружение в центре. Правда, во внешнем мире я не назвал бы это башней – ведь оно было немногим выше моего роста. Впрочем, в данный момент меня больше интересовали жилища, расположенные поблизости от того места, где лежали мы.

Да, эти стены были возведены из камней. Но если напрячь зрение, было видно, что хоть эти камни и не скреплены никаким связующим раствором, выглядят стены вполне прочными. Я вспомнил, как в далеком детстве наблюдал за работой мастера-каменщика – как он клал подобную стену без раствора, выбирая с почти сверхъестественной точностью камни, идеально подходящие друг к другу.

Эти «улицы», беспорядочно рассекающие поселение, предлагали множество возможностей устроить засаду. Драться с фасами на их территории, где у них могло найтись много сюрпризов наподобие тех корней-веревок, было бы полной глупостью.

Вместо этого я принялся прикидывать прямой путь между удобными точками до того места, где, очевидно, держали Криту. Взобраться на первую стену (которая была достаточно грубой, чтобы было за что зацепиться), а потом перепрыгивать с одной стены на другую было вполне реально, главное – действовать осторожно. Лишь в одном месте прыжок потребовал бы предельных усилий – на открытом пространстве вокруг «башни».

Фасы меньше людей. Самые высокие их воины едва достали бы мне до плеча. Но их было достаточно много, чтобы навалиться кучей и сбить противника с ног – если только он не пройдет через этот потайной город по верхушкам стен. А в отчаянной ситуации на человека иногда снисходит такая уверенность в своих силах, на какую он прежде и надеяться не мог.

Я быстро объяснил, что, по моему мнению, можно сделать. Обращался я к Уруку, поскольку был уверен, что его мысленный контакт с Тсали куда надежнее моих неуклюжих жестов. Человек-Ящер зашипел, но проворно надел сеточку со светящимися камнями на шею.

Мне отчаянно не хотелось отпускать Ледяное Жало, но, чтобы попытаться выполнить мой замысел, требовались свободные руки. Так что меч пришлось убрать в ножны. Сразу стало темнее, но рукоять продолжала сиять внутренним светом, переливаясь яркими цветами.

Урук закрепил секиру на спине, так, чтобы ее можно было выхватить через плечо (он дважды проверил, правильно ли она закреплена и легко ли ее достать). Покончив с подготовкой, мы поползли вниз по склону, время от времени прижимаясь к земле, и в конце концов очутились за первой из отмеченных мною хижин-коробок.

Я слышал гортанную речь фасов, но где-то в отдалении. И хотя во время той бури в горах Долины мне пришлось нелегко, теперь я верил, что так было суждено. Я выбросил из головы все мысли о возможной неудаче.

Взобраться на стену и вправду было легко, и через несколько мгновений я уже был наверху. К счастью, стена оказалась достаточно широкой, чтобы можно было прочно поставить ногу. Тсали взлетел следом, обогнал меня и с изяществом и легкостью, присущими его народу, перепрыгнул на следующую стену. В доме под нами никого не было, но это еще не значило, что нам точно так же повезет со второй или третьей хижиной. Достаточно было, чтобы хотя бы один фас посмотрел вверх и заметил нас, и тогда…

Я решительно изгнал из разума мысли о неудаче и последовал за Тсали. Моему прыжку было далеко до изящества и легкости Ящера, но приземлился я успешно и поспешил за ним. Я не оглядывался, чтобы проверить, идет ли за нами Урук, но пару раз слышал позади его хриплое дыхание.

Мы одолели три четверти пути к нашей цели – «башне», – когда нас все-таки заметил один из обитателей дома, который мы столь бесцеремонно использовали в качестве трамплина. Пронзительный крик заставил меня вздрогнуть. Но я и не верил, что мы сумеем незаметно пересечь весь город. И я считал, что у нас по-прежнему есть шанс, если только враги не вооружены этими отвратительными корнями.

Тсали уже прыгнул на следующую стену, я снова последовал за ним. Но, должно быть, я все-таки разнервничался, хоть сам этого и не осознал, потому что потерял равновесие и чудом не свалился в комнату подо мной.

На улицах поднялся крик, но мне нужно было отрешиться от воплей фасов и сосредоточиться лишь на прорыве к тому месту, где могла находиться Крита. Я добрался до последнего дома. Передо мной теперь лежало пространство, которое я вряд ли смог бы преодолеть, не спускаясь на землю. Я увидел, как Тсали взмыл в воздух и приземлился на стену башни, но мне такой прыжок был не по силам.

Пока я колебался, меня нагнал Урук.

– Слишком далеко, – озвучил он мои мысли.