Тсали снова резко свернул влево. Теперь я разглядел слабое, зеленоватое, но все же светящееся пятно в непроглядной темноте пещеры. На его фоне каменные выросты выглядели словно деформированные прутья решетки, временами стоящие достаточно плотно, чтобы снова скрыть это свечение.

Скандирование продолжалось, становясь все громче, но язык был мне неведом. От этого звука у меня по коже побежали мурашки – предупреждение, которое мои сородичи ощущали при встрече с Тенью. Теперь, когда у нас появился ориентир в виде этого отдаленного света, Тсали крался, отпустив мою руку. А я, в свою очередь, старался идти как можно тише.

Когда мы подобрались ко второй пещере, поменьше, и заглянули в нее, омерзительное свечение сделалось сильнее. В его свете я увидел столпившихся фасов – эти уродины не могли быть никем иным. Я насчитал их не менее дюжины. А над их безобразными фигурами возвышалась Крита.

Фасы стояли вокруг нее полукругом, но их низко посаженные головы были обращены в другую сторону. Они смотрели на высокую колонну; она блестела в свете, исходящем от каких-то бугорчатых стеблей; половина фасов держала их в руках, как верующие в каком-нибудь храме могли бы держать свечи.

Сторона колонны, обращенная к Крите, была гладкой и блестящей. Теперь я разглядел, что глаза девушки закрыты, но лицо безмятежно: она не походила на человека, которого враги что-то заставляют делать, – скорее, на того, кто бродит во сне.

Я увидел нечто расплывчатое внутри колонны, как будто в ней был заключен пленник или сокровище. У фасов вроде бы не было при себе оружия. Я медленно и осторожно извлек меч из ножен, потом снял и положил рюкзак. Шансы были весьма высоки, но там стояла Крита, которую они каким-то образом вынудили выполнять их приказы. В том, что она сейчас вовлечена в некое чародейство для нужд Тени, я не сомневался. Я прикинул расстояние, отделяющее меня от этой зловонной компании. Может, внезапное нападение решит проблему? Фасы, похоже, в этой своей дыре чувствовали себя в полнейшей безопасности – мы не обнаружили ни одного часового. Но достаточно ли долго продлится замешательство, когда выяснится, что это чувство безопасности их обмануло?

Вот это было уже сомнительно. Но в данный момент я не мог придумать ничего другого.

Крита подняла руки. Она не прикоснулась к поверхности колонны, перед которой стояла, но принялась делать размашистые движения – сперва вверх-вниз, потом вправо-влево. Сидящие вокруг нее на корточках фасы продолжали свое скандирование на неведомом языке. Я приготовился к рывку, который, как я надеялся, позволит оказаться рядом с девушкой. Если я сумею разрушить заклинание, которое на нее наложили…

Тсали зашипел. Что-то скользнуло по моему плечу. Я стремительно развернулся. Сзади, из темноты, к нам ползли длинные веревки, напоминающие уродливые корни. Прежде чем я сумел осознать грозящую нам опасность, одна из них обвила мои лодыжки, дернула – и я рухнул наземь. Я вскинул меч, намереваясь разрубить путы.

Удар был точен, но клинок отскочил от веревки, не оставив на ней и следа. Пока я пытался ударить еще раз, другая веревка-корень схватила меня за запястья, как я ни сопротивлялся.

Вот так за время нескольких вдохов я оказался обезоружен и беспомощен. Но Тсали все еще оставался на ногах. Похоже было, что веревкам не нравятся сияющие камни, которые давали нам свет. Они делали обманные выпады, стремясь нанести удар, но Тсали стремительно размахивал сеточкой с камнями, удерживая врагов на расстоянии. Наконец он прыгнул далеко влево и исчез, оставив меня в плену.

Скандирование позади меня не прервалось ни на миг. К моему изумлению, ни один фас не выступил из темноты, чтобы разобраться со мной. Лишь веревки все туже стягивали мое тело, пока я не стал совершенно неподвижен. Теперь я видел оба их конца, как будто это было не чье-то оружие, а некие живые существа, действующие сами по себе. Однако же то, что я видел и ощущал, походило на длинные нерушимо прочные корни.

От них тоже исходило зловоние, и оно теперь окружало меня удушающим облаком. Я задыхался и кашлял, мои глаза слезились, словно от едкого дыма. Так, значит, у фасов все-таки были часовые – такие, о каких я никогда не слыхал. Я надеялся, что Тсали удалось сбежать. Теперь я мог ждать помощи лишь от него. Или мне предстоит умереть, задохнувшись от этого зловония? У меня закружилась голова, и я провалился в беспамятство.

Это не было настоящим сном. Но откуда-то – очень издалека – кого-то звали по имени. Это было не то имя, что я знал, и все же оно принадлежало мне. И зов становился все настойчивее.

Я пошевелился. Зов не стихал. Я открыл глаза. Вокруг воняло гнилью, но уже не настолько сильно, чтобы я терял сознание. Справа от меня возник неяркий свет. Я попытался повернуться к нему. Что-то во мне сопротивлялось, потом сдалось. Очередная волна зловония ударила мне в лицо не хуже кулака, я ахнул и едва снова не отключился.

Свет был надо мной. Я повернул голову еще чуть дальше. Оказалось, что я лежу у подножия колонны изо… льда! От нее исходил жгучий холод. Но передняя часть колонны была гладкой, словно стекло. А внутри – внутри стояло чье-то тело!

Насколько я мог судить, ростом и формой оно походило на человеческое. Но лицо было скрыто тремя ромбовидными кусками сверкающего металла, соединенными цепями из того же материала. Два из них прикрывали глаза, третий – рот; открытыми оставался лишь нос и небольшая часть щек.

Голова загадочной фигуры была увенчана шлемом искусной работы; его гребень – дракон с глазами-самоцветами – взирал на меня сверху вниз. Неизвестный был облачен в кольчугу, а в руках сжимал рукоять огромной секиры.

Я немного приподнялся, каждое мое движение сопровождалось новыми клубами зловония. Взглянув на собственное тело, я обнаружил, что черные гнилые веревки спадают. Видимо, срок жизни фасских корней-часовых был невелик. Однако же они подтащили меня к гробнице – я был уверен, что эта колонна, перед которой они скандировали, именно гробница и ничто иное. Тогда как скоро они вернутся? Или они решили, что я умер, и оставили меня валяться тут в качестве подношения?

Но я нуждался в действиях, а не в догадках. Я оттолкнулся от обжигающего холодом столба и кое-как поднялся на ноги. Возможно, мне удастся отломать какой-нибудь из каменных выростов в соседней пещере и использовать его в качестве оружия. Я жадно взглянул на вплавленную в лед секиру. Она была бесполезна для того, кто ее держал, и, возможно, даже если бы я ее и заполучил, слишком тяжела для меня, но она была единственным оружием в поле видимости.