Убийца с внутренней сутью волка упал, а я опустился рядом на одно колено и приложил ладонь к шее. Пульс есть, это хорошо. Значит, мы с ним ещё пообщаемся, точно так же, как и с предыдущим киллером. Но это потом, а пока надо посмотреть на бой во дворе.

Я встал. Вытащил из тела мёртвого убийцы свой окровавленный меч, заметил скользнувшего по полу живойта, и в этот момент на этаже появился один из моих телохранителей, который произнёс:

– Вождь, на нас напали.

– Знаю. – Я ухмыльнулся и кивнул на тела убийц: – Разберись тут. Мёртвых обыскать и раздеть, а беспамятных связать и в подвал, но раздельно.

– Понял.

Варяг остался на этаже, а я по лестнице бегом спустился в общий зал. Там при свете масляных лампад несколько воинов перевязывали друг другу раны, и я на ходу спросил:

– Кто против нас?!

Мне ответил Поято, появившийся в дверях:

– Вадим, нас какие-то разбойники пытались атаковать и степняки. Мы их отбили, кого на меч насадили, а других постреляли, немногие ушли. Но несколько человек встали спиной к дому и держатся. Хорошие бойцы, подступиться трудно. Думаю, надо их из арбалетов положить.

– Пойдём посмотрим, кто это такие, – бросил я и выскочил наружу.

Весь двор был завален трупами. Наших я не видел, а вот чужаков, простых бородатых мужиков с длинными ножами и дубьём да степняков с саблями и луками, хватало. Знатно мои дружинники поработали. Следовательно, не зря я их гонял и не просто так денежку исправно плачу. Впрочем, с их профессионализмом всё ясно, теперь бы с последними налётчиками разобраться.

Мы с Поято остановились перед прижатыми к стене степняками. Девять человек, загорелые скуластые мужики от тридцати до сорока пяти лет и один юноша. Типичные тюрки. Все вооружены и одеты одинаково: стёганые халаты, войлочные шапки, штаны-шаровары и потёртые сапоги. Сабли, не кривые, ближневосточные, а прямые, на кавказский манер, смотрят в сторону моих дружинников, которые окружили степняков стеной из щитов и зажжённых факелов. В глазах налётчиков отчаяние и решимость умереть, в душах то же самое. Сильные люди, не какие-то там лесные безродные бродяги, а значит, они достойны уважения.

«И что же мне с вами делать? – спросил я сам себя, разглядывая степняков. – Уничтожить? Это запросто. Один щелчок пальцами – и вас истыкают арбалетными болтами. Сдать стражникам, которые наверняка уже бегут сюда? Смысла нет. Повязать, допросить и продать в рабство? Тоже можно. Но вряд ли вы что-то знаете, непрофессионала видно сразу, а вы именно таковы. Степные бойцы, не хуже моих чёрных клобуков, но не разбойники и не воры. Решено. Смерть вам, ребята. Прощевайте».

Моя рука приподнялась, чтобы дать отмашку стрелкам, но один из уцелевших степняков, юноша, обратился к своему соседу, седому крепкому воину:

– Вот и всё, отец. Мы поляжем, и погибнет весь род Гэрэй.

В словах молодого воина, которые я перевёл, была такая тоска, что невольно мне стало его жаль. Но ещё больше я заинтересовался названием рода, который он упомянул. Гэрэй по-тюркски значит «достойный», и это не просто клан, а гвардейский род, который поставлял бойцов для династии Ашина, некогда правившей Великой Степью. А помимо этого в записках Всеслава Брячиславича говорилось, что, по слухам, Гэрэй знают расположение нескольких порталов тропы Трояна, которые не активированы. Однако непонятно, что они делают здесь, в Киеве. Ведь не ради меня они сюда прибыли? Конечно же нет. Значит, придётся разбираться. И потому я сказал Поято и окружавшим меня дружинникам:

– Этих возьмём живыми. Попробуем договориться.

– Зря, – просипел Ратмирович. – Они четверых наших поранили, а если бы мы не в броне были, то мёртвых поутру на тот свет отправляли бы.

Я ничего ему не ответил, а шагнул к степнякам и поймал взгляд мужика, к которому обращался юноша. Если среди них и был вожак, то это только он. Воин взгляда не выдержал и опустил голову. А я произнёс на его родном языке: