Королев, поправив указательным пальцем очки на переносице, достал свой рабочий блокнот и ручку. Отработанным движением разграфил лист на четыре колонки и хлопнул на крышку ящика колоду карт.

– Первый круг обязаловка! – как всегда напомнил он играющим. – За очко по копеечке!

– Ну, не на щелбаны же играем! – традиционно вскинулся Василий.

Два Ивана молча ухмыльнулись этой обычной перебранке и стали следить, как Санек шустро начал раскидывать карты. Игра пошла своим чередом, и брага в бутыли стала постепенно исчезать. На «бочке» оказались сразу трое. В минусах сидел Ерохин, уже прикидывая, кому и сколько он будет должен. Сегодня повезло Василию!

– Партия, господа! – торжественно объявил он, раскрывая веером «длинную» черву с марьяжем. Королев начал подсчитывать, кто кому и сколько будет должен. Василий разлил по кружкам остатки браги.

– За победу! – провозгласил он тост.

Где-то, почти рядом с машиной, бахнул одиночный выстрел из автомата. От неожиданности некоторые поперхнулись. Слепченко первый выключил фонарь и с пистолетом в руке вывалился из кузова на землю. За ним попрыгали остальные. Сначала ничего не было видно, пока глаза не привыкли к темноте. Где-то рядом слышалось рычание и какой-то скулеж. Когда глаза стали различать предметы в полумраке, все оторопели. Здоровенный медведь, завладев автоматом часового, прижал его к груди и, стоя, пятился к лесу. Он рычал на перепуганного насмерть бойца, вцепившегося в ремень автомата. Упираясь пятками сапог в землю, тот скулил от испуга, но выпустить ремень, видимо, боялся. Правда, неизвестно, кого больше – медведя или старшины.

Видя, как этот местный хозяин тайги пытается похитить штатное оружие у его бойца, Иван Алексеевич осерчал. Он подскочил к медведю и нанес ему такой удар кулаком в ухо, что мишка выронил автомат и медленно завалился на бок!

Со всех сторон уже бежали разбуженные солдаты и офицеры. Придя в себя от неожиданности, Ковзик поднял вверх руки, призывая толпу к спокойствию и, громко объявил:

– Чистая победа нокаутом присуждается русскому богатырю Ивану Слепченко!

Все засмеялись, а потом зааплодировали Ивану. Он в это время, сноровисто завернув медведю лапы за спину, связывал их альпинистским тросом. Ерофеев заматывал скотчем зверю морду, а Королев – задние лапы.

– Что здесь такое? – раздался голос комбата Железина. Все расступились, давая дорогу командиру. Обойдя связанного медведя, маленький Железин подошел к здоровенному Слепченко, виновато переминающемуся как медведь с ноги на ногу.

– Вань! А ты его случайно не насмерть зашиб? – и, как бы удостоверяясь в силе Слепченко, похлопал ладошкой по его могучей груди.

– Та не! Товарыш подполковник! Сердце у него стучит, так шо он живой! – и опять потупил глаза.

Олег с Яшей, а вслед за ними бойцы спецназа, незаметно подойдя к месту происшествия, тихо потешались, глядя на эту картину.

– Докладывай! За что ты его так? – Железин показал рукой на медведя.

– Та он жеж, падлюка, хотел автомат у часового отобрать! Вот я ему и врезал! – оправдываясь, пробурчал Иван.

– А ну, дыхни! – приказал командир, показывая пальцем Ивану, чтобы тот наклонился.

– Та ну шо вы, ей-богу!.. – прапорщик мялся, явно не желая дышать на командира. Он уже мысленно обматерил и часового, и этого злополучного медведя.

– Значит, так! Медведя на цепь, часового заменить. Утром, перед построением, часовому вместе со Слепченко ко мне! Дежурному по лагерю – развернуть крайние машины вдоль ряда и фарами всю ночь освещать опушку леса. Всем разойтись! Отбой!