Ириан не поскупился на информацию, и в кои-то веки у меня действительно почти не было вопросов. Оставался лишь один: действительно ли мой "напарник" так надёжен, как считает этот дух? Но если кто и даст мне ответ на этот вопрос, это будет не Ириан.
С исчезновением духа на меня навалилось странное чувство тревоги. Только теперь, оставшись в одиночестве, я понял, в каком жутком месте находился всё это время.
Пустой зал. Голые стены и высокие потолки. Сумрак, сквозь который едва просматриваются очертания колонн и выхода в дальнем конце. И тишина. Абсолютная, не нарушаемая ни единым шорохом, в которой я отчётливо слышал собственное дыхание и всё учащающееся сердцебиение. Здесь никого нет. И меня здесь тоже не должно быть. Мне здесь не место.
Не видя причин сопротивляться этим странным ощущениям, я стремительно зашагал к выходу из храма, а на середине зала и вовсе перешёл на бег. Выберусь наружу, уйду подальше отсюда и уже тогда, присев на мягкой траве, разберусь со всем остальным.
Преодолев последние метры, я уверенно шагнул на свет. Тревога тут же отступила, а воздух наполнился звуками завывающего наверху ветра. Я снова был в Арсьюле, будто вернулся домой из долгого путешествия. Впереди в скальной стене виднелась теснина, отделяющая меня от бескрайних лугов.
Желая поскорее убраться отсюда, я направился к каменной лестнице, ведущей вниз, как вдруг услышал смутно знакомый звук, напоминающий гудение разгоняющегося вертолётного винта, а затем увидел навершие гигантской булавы, летящее мне прямо в лицо.
Глава 18. Корсеот
В этот раз я без труда уклонился от удара и мысленно похвалил себя за то, что ещё перед входом в храм предусмотрительно направил фокусировку энергии в ловкость. Появление закованного в чёрные латы рыцаря в двух шагах от себя я бессовестно прощёлкал, и если бы характеристика, отвечающая за уклонения, не была разогнана почти до тридцати единиц, то с высокой вероятностью я бы сейчас летел обратно в храм, а следом летели мои зубы.
Ловко пригнувшись, я кувыркнулся в сторону, увеличивая дистанцию, и посмотрел на своего противника. А он нисколько не изменился: всё тот же двухметровый рост, обугленный чёрный доспех и двуручная чугунная булава в руке. Разве что в этот раз рыцарь не шагал в мою сторону, чтобы проделать со мной очередные непотребства, а стоял на месте, глядя на меня пустыми прорезями своего шлема.
А потом Корсеот заговорил, впервые за всё время нашего недолгого знакомства:
- Фокусировка в ловкость? - скорее утвердил, чем спросил он. - Правильное решение.
Голос Корсеота в истинной форме тоже был изменён. Приглушённый шлемом, низкий, гудящий - именно такого голоса ожидаешь от нависшей над тобой двухметровой фигуры в жутких чёрных латах.
Прежде чем приступить к разговору, я позаботился об одной вещи, которая могла пригодиться мне в будущем.
Начать видеозапись.
Раз уж выяснилось, что загадочный тёмный рыцарь - живой игрок, то компропат на него лишним не будет.
- По-твоему, я слепой? - недовольно проговорил Корсеот, как только началась запись. - Выключай, или никакого разговора не будет.
Что ж, попытаться в любом случае стоило. Я пока не знал, каким образом рыцарь заметил, что его снимают, и можно ли это обойти, но в этот раз придётся подчиниться и остановить запись.
- Я так понимаю, в этот раз ты не собираешься ничего на мне прижечь, - сказал я, убедившись, что на меня не нападают.
- Если хочешь, только попроси. А вообще, я пришёл за тобой, чтобы обсудить нашу миссию. - Корсеот убрал булаву за спину и сел на край каменного парапета верхней лестничной площадки. - Я так понимаю, дух уже рассказал тебе, что через неделю состоится побоище между Эмиором и Конгероном?
- И что от нас с тобой требуется обеспечить Конгерону победу, - добавил я.