— Ну… — пожала я плечами, — кому как не маме знать о способностях собственного сына? Если мама так говорит, то это правда, Микки. Уверена, ты способный парень. Просто… просто немного… немного стеснительный. Как мне кажется. Ты легко теряешься. И отвлекаешься от важного дела.

— Это неправда, — хмурился Микки. — Я никогда не отвлекаюсь.

— Но ты ведь красишь по второму кругу то, что я уже покрасила. Разве ты не заметил?

— Нет, это неправда. Я крашу не потому, что отвлекаюсь, — покраснели щеки Микки. — Я крашу потому, что ты первый раз плохо покрасила.

— Что?

— Вот, смотри, — показал он пальцем на крохотный пропуск. — Видишь? Ты плохо покрасила.

— Но ведь… — понимала я отчасти Буча. — Микки, ты ведь все равно взорвешь эти упаковки. Какая разница, насколько хорошо они покрашены? Главное, что ты видишь, что этот цвет зеленый.

— Нет, — отрезал Микки и продолжил методично прокрашивать взрывчатку вторым слоем краски, — делать работу нужно хорошо. А хорошо — это когда повторяешь ее много раз. Чем больше, тем лучше… Так меня учила мама.

— Серьезно?

— Мама заставляла меня делать домашние вещи десятки раз каждый день. Она говорила, что повторение — залог успеха. Так она учила меня. Так она воспитывала меня, зная, что однажды я стану президентом.

— Президентом?

— Пф-ф-ф… — не выдержал Буч и поперхнулся чаем. — Кхе-кхе-кхе… умора…

Но Микки был серьезен.

— Да, — повторил он спокойно, — президентом. Мама знает, что я родился, чтобы стать новым президентом США.

— Ого, — удивилась я, но сохранила серьезный вид лица.

— Мама всегда повторяла, что я должен делать свою работу хорошо. Чем бы я ни занимался. И однажды меня выберут президентом Америки.

— Ничего себе. Видимо, твоя мама — очень умная женщина. И правда очень любит тебя.

— Да, — кивнул Микки и со вздохом добавил, — мне ее очень не хватает… Микки по ней очень скучает. Скучает по своей маме.

— Оу, — почувствовала я себя неловко. — Прости, что расстроила, Микки. Извини, я не знала, что твоя мама… Что она…

— Ты не знала, что мама в психушке? — удивился Микки.