— Господин?

— Дай мне руку, я, кажется, застрял в это проклятой грязи. Помоги выдернуть ногу.

Расчет был простой. Если я ошибся, и это просто туман сыграл с моим зрением злую шутку, то он просто сделает два шага вперед и протянет руку. Если нет…

Тишина. Солдат даже не ответил — попросту растворился в тумане. Ясно, значит, очередная обманка костлявой нимфоманки. Поняла, что я буду ее до конца проверять, и отступила. Вздохнув, я побрел обратно в воду.

Интерфейс показывал, что «Небесный взор» откатится через четыре минуту. Получается, что я уже три часа в этих всех приключениях. Последний раз технику я применял, когда меня разбудили среди ночи криками «Туман наступает!». Тогда я как-то не удосужился время уточнить, но подозреваю, что было далеко за полночь. И вот прошло три часа. Значит, сейчас часов пять утра, если я вижу сквозь туман свет, а не вязну в непроницаемой тьме.

Что это значило? Что за три, ну, пусть два часа — откинем время на чаепитие с Бай Гуцзин — я прошел бы километров пять. С учетом того, что я еле бреду, пусть будет четыре. А лагерь мы расположили примерно в двух километрах от деревни. Вывод был неутешительным — пятно демонического тумана двигалось вместе со мной. А моя армия, стало быть, отступала. Матушка И говорила, что костлявая сильна и способна поддерживать туман дней десять. Для меня это значило, что я из тумана и правда не выберусь.

Добравшись до торчащей из воды коряги, я ухватился за нее обеими руками и применил «Небесный взор». Взмыл над туманом и убедился, что почти все мои выкладки были верны.

Позади, больше не скрытая белой пеленой, находилась деревня рыбаков, которую я, как дурак, кинулся спасать. Впереди, там, где из тумана выныривала река, двигались неспешным маршем мои войска. Я же находился почти в центре локации, над которой властвовала Бай Гуцзин.

Полетав отведенную мне минуту, я окончательно понял всю глубину задницы, в которую попал. Позвать кого-то не могу — демон их схарчит по старинке, а не через модный перетрах. Дальше идти — силы рано или поздно кончатся. Оставался только один вариант. Самоубийственный, но он давал хоть какой-то шанс спастись. Я мог перебраться на другой берег и оставить демона с носом. Мог бы, если не принимать в расчет ширину реки, ее коварные течения и водовороты.

Блин, надо было брать лодку у селения! Вот почему хорошие мысли приходят с таким запозданием? Почему я не подумал о том, что Бай Гуцзин способно перемещать туман вслед за мной — я ведь знал это! Почему…

А что, если вернуться назад и взять ее сейчас? Горевать о потере времени у меня нет ни сил, ни желания. Демонесса, конечно, пойдет за мной, но тогда и туман двинется следом. А значит, и мои воска смогут подойти поближе. И кто-нибудь из капитанов — чем черт не шутит! — может даже сообразить, что происходит!

Сказано — сделано. Я развернулся и, рассекая грудью воду, побрел назад. Прошел метров пятьдесят — сто шагов-гребков, — когда костлявая нимфоманка опомнилась.

— Что-то забыл в деревне? — насмешливо крикнула она.

— Твою девственность, сучка!

— Не там ищешь! Я оставила ее далеко отсюда!

Ну надо же. Демонесса, а чувство юмора в наличии. Чудеса! Раньше только и могла орать, что сожрет мою плоть. С другой стороны — она уже поняла, что легко меня взять не удастся. Так отчего бы и не поболтать в дороге? Все не так тоскливо идти будет!

— Слушай, Бай или как там тебя. Ты ведь уже поняла, что тебе со мной ничего не светит?

— Ну почему же! Человеческие силы очень ограничены. В отличие от моих. Скоро ты устанешь и сам придешь ко мне.

— Да я скорее утоплюсь!

— Люди боятся смерти. Когда поймешь, что сил не осталось, ты выйдешь на берег. Чтобы сразиться. Так у тебя будет надежда. А утопиться — это значит лишить себя ее.