Они с Кэндл целовались минут пятнадцать и остановились только тогда, когда она в запале прокусила ему губу до крови.
– Жаль, что обед кончился.
– Да, жаль.
– Я старше тебя на одиннадцать грёбанных лет.
– Как будто это что-то значит.
– Зайдёшь ко мне? Вечером.
Панические нотки в голосе Кэндл сменились привычными трикстерскими, и Морган с облегчением выдохнул.
– Как-нибудь, – пообещал он легкомысленно. – Только матери своей не говори, иначе нас всё-таки поженят.
Кэндл фыркнула и больно ткнула его кулаком под рёбра.
– Вот мерзавец.
Вниз она ушла первой. Морган сперва перерыл аптечку сверху донизу в поисках нужных лекарств, затем долго замазывал ранку на губе “жидким клеем”. Выглядел результат не слишком приятно, но приемлемо.
А вот помада оттираться с воротника отказалась напрочь.
Ривс с Оаклендом, конечно, это заметили, но никто не сказал ни слова.
После работы Морган поехал сразу домой. С отцом ужинать не хотелось, но позвонила мать и сказала, что в гости заглянет Дилан, а значит вечер в баре с Кэндл и компанией отменялся. По дороге он заскочил в супермаркет и набрал фруктовых цукатов – Донна редко закупала такие вещи, а брат их обожал. Мрачно прокручивая в голове два разговора, с Джином и с Кэндл, Морган думал, что помощь хорошо знакомого врача ему наверняка понадобится в ближайшее время.
Когда “почти миллионер” переводит благотворительной организации всё своё состояние, а у простых горожан пропадают куски земли, пострадать может даже совершенно случайный человек.
“А я, к сожалению, не случайный”.
Ещё подходя к дому, он услышал музыку – нежный аккомпанемент фортепиано и мужской голос, выводящий старинную балладу о поэте, которого феи едва не заманили в своё царство. Звук искажался, проходя через приоткрытое окно, но не узнать дуэт было невозможно.
Морган разулся, пристроил пальто на вешалке и поднялся на второй этаж, стараясь не шуметь. Помедлил перед дверью, но затем толкнул её и вошёл.
Дилан допел куплет до конца и только потом сделал матери знак остановиться.
– Привет, Морган, – стиснул он брата в объятьях, ухмыляясь. – Давно вернулся?