Нос Буратино застрял в щели между досками стола, поэтому он сначала пошевелил головой влево-вправо, пытаясь его вытащить, и только потом поднял голову, посмотрев на Горыныча с немым вопросом.

Тот усмехнулся.

– Я сначала тоже ее не понимал. Потом привык.

– Это ж невозможно-о-о-о! – простонал Буратино.

– Поначалу, да. Но со временем втягиваешься, – успокоил Горыныч. – Словарный запас, опять же, постепенно обогащается за счет регулярного использования различных семантических конструкций.

– Бля, – ругнулся Буратино и снова клюнул носом стол.

– Нос затупишь, – предостерег Горыныч и загыгыкал.

Яга и Буратино посмотрели на него как на идиота. В глазах первой было недоумение, в глазах второго – риторический вопрос: «Да что происходит?»

– Гы! Понял, да? – скалилась голова змея. – Не любишь тупить... Гы… И нос затупишь...

К басовитому гыканью Горыныча внезапно присоединился скрипучий хохот Яги. На шум в другие окна просунулись еще две головы Горыныча.

– А чо? А чо? – спрашивала вторая слева.

– Шо мы пропустили? – вторила ей голова из дальнего окна.

– Он... Гы... Тупить не любит, – пыталась сквозь смех объяснить первая. – И носом в стол дыц... Гы-ы-ы... Нос затупит...

– Дурдом, блин, – тоскливо протянул Буратино, не поднимая головы.

Когда волна хохота утихла, дверь распахнулась и на пороге появился Кащей.

– Господа, я добыл схему, – сообщил Бессмертный. – Узнал периодичность полицейского патрулирования в этом квартале и договорился с уличными музыкантами, они отвлекут внимание.

– Притупят, – поддакнула одна из голов Горыныча и захихикала.

– Короче говоря, – игнорируя смех, Кащей развернул на столе скрученный в трубочку лист грубой бумаги со схемой кукольного театра, – план такой...

И все, вмиг посерьезнев, склонились над картой.