— Как думаешь, может, нам не трогать этого придурка? — встревоженно спросил Айжаз. — Я имею в виду, оставить ему деньги. Ведь то, что он передал в конверте, что-нибудь да стоит.
Малука посмотрел на дверь спальни, которая отделяла их от гостиной, и сделал знак Айжазу говорить тише.
— Не волнуйся, дружище. С Петерсоном ничего не случится, пока в нем есть нужда. Он даже может рассчитывать на нашу денежную поддержку и в будущем, и он знает об этом.
Айжаз ждал разъяснений.
Малука бросил пухлый конверт на кровать.
— Это не имеет значения. То, чего я хочу, находится не в этом конверте. То, чего я хочу, заключено в человеке, ожидающем в соседней комнате.
Айжаз кивнул, отчаянно пытаясь понять, о чем идет речь.
— Проще получить то, чего ты желаешь, если твой противник думает, что уже отдал это тебе, — объяснил Малука.
Верзила посмотрел на него сверху вниз, не зная, что сказать.
— Все в порядке, Айжаз. Я сам позабочусь о своей роли. А ты позаботься о своей.
На лице Айжаза появилась признательная улыбка.
— Мы достаточно выждали. Все остальное следует сделать за несколько минут.
Сильная сторона Малуки заключалась в его умении убеждать несговорчивых людей в том, что им надо серьезнее относиться к своим моральным устоям. Еще мальчиком в сирийском городе Халебе он был захвачен игрой в «монахов и демонов», зародившейся в четвертом столетии нашей эры. Убедив одного из своих многочисленных кузенов переодеться в лохмотья, Малука надевал тщательно подобранный костюм, изображая святого. Затем с огромной торжественностью юный Малука взывал к злому духу, таящемуся в сердце его товарища по игре, и вызывал его на бой. Хотя он был еще мал, но ловкости и крепости в нем с лихвой хватало, чтобы сбивать с ног и пареньков постарше, заставляя их каяться в своей неправедности и обещать встать на путь исправления. Поступая так, Малука постоянно побеждал и изгонял злого духа, делая мир безопасным для чистых сердец.
Однажды сыграв с ним в эту игру, дети обыкновенно больше с ним не водились. Малуку это не заботило. Одержав победу над конкретным врагом, он не собирался давать ему шанс для реванша.
Теперь, спустя десятилетия, Малука изменил правила игры, превратив ее из физической в психологическую, которую также использовал во благо правой веры. А когда требовалось прибегнуть к физическим методам убеждения, предпочитал возлагать эту обязанность на Айжаза.
Мужчины вернулись в гостиную. Невскрытый конверт так и остался лежать на кровати, куда его бросили.
Ассистент Ладлоу поднялся со своего места, ожидая, что скажет Малука относительного содержимого принесенного им конверта.
— Отлично. Отлично. Вам удалось достать и доставить нам некоторые весьма полезные документы, — объявил Малука.
Тень облегчения скользнула по осунувшемуся лицу Петерсона и выдала то, в чем Малука сразу же его заподозрил. Петерсон очень боялся, что Малука обнаружит подвох. Ведь он всучил ему сведения, на деле ни на что не пригодные, хотя и присовокупил к ним несколько заметок Ладлоу, касающихся древнего дневника соответственно требованиям Малуки, и какие-то данные об истории Уэймутского монастыря, где тот был обнаружен. Короче, Петерсон не принес ничего стоящего, и, понимая это, Малука удовлетворенно улыбнулся. Если он что и знал, так это природу людей, и не питал по их поводу никаких иллюзий. То есть всегда ожидал от них самого худшего, и они редко разочаровывали его.