— Ваша задача — выяснить и сказать нам, содержит ли текст дневника какую-нибудь систему, за которой может скрываться секретное сообщение, — вклинилась в разговор Сабби.
— Вы имеете в виду шифр? — спросил Гил. — Вы же знаете, я не занимаюсь шифрами.
— Нет. Речь не о шифре, в том-то и дело, — снова перебила Сабби. — Если бы нам нужен был криптоаналитик, мы бы к вам не обратились.
— За что я век был бы вам благодарен, — резко парировал Гил.
Ладлоу снова попытался их примирить:
— Послушайте, если мы правы, человек, который вел этот дневник, побоялся использовать шифр. Беспокоясь, что полностью закодированное послание к тому времени, когда документ обнаружат — возможно, спустя столетия, — никто не сумеет расшифровать. Мы почти уверены, что он выбрал более простой способ скрыть свое сообщение. Мы только не можем вычислить, как он это сделал, и Сабби сказала, что с вашим нюхом на всякого рода системы, ну…
Гил выпрямился и принялся выстреливать вопросы — один за другим, в надежде побыстрей со всем этим покончить. Сабби хранила молчание, возможно пытаясь понять, почему это он ничего не сумел почерпнуть из предельно ясного и обстоятельного рассказа. К счастью, ответы профессора были развернутыми и детальными. Они дали Гилу необходимую информацию, которую он удосужился пропустить мимо ушей.
Дневник, который в одиннадцатом столетии вел некий монах, был обнаружен в древнем монастыре (Уэймут, Англия). Купивший его частный дилер-антиквар связался с Ладлоу, поскольку слышал, что тот интересуется этой ветхой рукописью. В настоящее время пресловутый дневник в безопасности, снова в Англии, в месте, про которое знает только Ладлоу. В назначенный час его должны будут переслать, или, как сказал профессор, «переместить» при помощи доктора Антона де Вриза в музей Израиля.
— Но де Вриз говорит, пока точно не выявлено, какую информацию содержит дневник, переправлять его к ним не имеет смысла. Ибо, несмотря на то, что он ведает поступлениями в музей, там не примут ни одного документа без непреложных свидетельств его важности в религиозно-историческом плане. Полагаю, он прав, хотя я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы сей раритет хранился у них.
Старик пожал плечами, выражая несогласие с решением де Вриза, но, очевидно, отказываясь его оспаривать.
— Вы считаете, это разумно — держать такой документ невесть где? — спросил Гил.
Он так и не понял, какие ценности может содержать этот старый безвестный дневник, но надеялся, несколько подтолкнув ход беседы, поскорее закончить ее. Ответ Ладлоу был совсем не таким, на какой он рассчитывал.
— Ну, теперь это дело нескольких дней, в любом случае, — веселым тоном ответил профессор. — Как вы знаете, Джордж заверил нас, что не позднее утра понедельника, как только с «Кибернет форенсикс» будут улажены все вопросы с оплатой, вы уже будете на пути в Израиль, чтобы присоединиться там к нам.
Ладлоу бросил на Сабби еще один восхищенный взгляд.
Гил тупо смотрел на него. Старик, часом, не спятил, раз ни с того ни с сего вдруг вообразил, что Джордж ему что-то такое пообещал? Но Гил также знал Джорджа. И очень хорошо.
Сабби, в свою очередь, изучающим взглядом смотрела на Гила.
— Нас заверили, что вы сможете вылететь немедленно.
Они явно ждали утвердительного кивка, но Гил не торопился что-либо подтверждать. Проклятье, он совершенно не собирается нестись на Ближний Восток по прихоти Джорджа!
Не собирается, и все тут. Джордж, похоже, рассчитывает выкрутить ему руки. Станет скулить, что компания нуждается в средствах, что без них она не сможет оплатить все издержки и, что еще хуже, ей придется приостановить свою деятельность. Если это не сработает, Джордж прибегнет к другим уловкам. Сошлется на то, что с тех пор, как Люси умерла, Гил сделался настоящим затворником и… «Согласись, старина, маленькое приключение пойдет тебе только на пользу».
«Пойдет на пользу сундукам «Кибернет», ты имеешь в виду?»