— Понял, — сказал Матвей и пошел за отверткой.

Он уже начал снимать табличку, когда в коридоре появились клиенты — Алексей и Алина.

— Простите, а психолог Стрелецкий здесь принимает? — спросил Алексей.

— Психолог Стрелецкий временно не принимает, — ответил Матвей. — Позвоните через пару дней.

В этот момент из офиса вышел Артем. Алексей обратился к нему:

— Вы психолог? Нам помощь нужна. Нам вас знакомые рекомендовали. Может, возьметесь?

Артем внимательно посмотрел на обоих супругов. Отметил энергию Алексея и подавленность Алины. Сказал:

— Меня временно лишили права на работу. И проблема не у вас, а у вашей жены. Вы ее силой притащили. А нельзя помочь тому, кто этого не хочет.

И он направился к лифту. Но Алексей не собирался сдаваться. Крикнул вслед психологу:

— Не обязательно же здесь принимать! Приходите в наш зоосалон. Малая Грузинская, 20! Мы там до восьми вечера. Может так, без договора. Я заплачу!

Но тут двери лифта закрылись, и Артем уехал.

У него был повод не задерживаться с новыми клиентами — он спешил на заседание той самой комиссии по этике. Заседание проходило в одной из университетских аудиторий. За преподавательским столом восседала комиссия — несколько пожилых мужчин и женщин, среди которых выделялась председатель комиссии — Тамара Гинзбург. Здесь же находился и профессор Завьялов. Сбоку, у окна, сидел Александр Андреевич. Артем сидел в первом ряду большой аудитории.

— Прошу не относиться к этому заседанию как к какому-то судилищу, — сказала Гинзбург, открывая заседание. — Мы не собираемся никого расстреливать или клеймить позором. Наша задача — установить, представляет ли деятельность Стрелецкого-младшего опасность для клиентов. На кону репутация всего сообщества, а не только ваша, молодой человек.

Она повернулась к Александре, даме средних лет, и сказала:

— Ну что, начнем с хорошего?

Александра кивнула и заговорила:

— Я, честно говоря, не понимаю, в чем суть претензий. У нас есть международный опыт. Есть Фарелли, есть Брандсма. С 1963 года провокацию, как метод, вполне легально преподают в институтах. Вопрос не в том, хорош этот метод или плох, а насколько он эффективен в этом конкретном случае. Если господину Стрелецкому удается получить результат с таким подходом — тогда почему нет? А то у нас некоторые коллеги годами элементарную проблему заговаривают…

После нее слово взяла Светлана — самая молодая участница заседания.

— Полностью согласна, — сказала она. — Я, честно говоря, вообще не вижу причин не доверять этой форме терапии. Да, это может показаться радикальным на фоне традиционного подхода. Но у Артема Александровича достаточно положительных результатов. Я, может быть, не знакома со всеми его клиентами. Но у меня была женщина сорока лет, склонная к анорексии, которую он вытащил в ходе единственного сеанса. Да, это выглядело несколько… необычно. Может быть, никому из нас не пришло бы в голову проводить сеанс на скотобойне. Но это сработало!

Несколько участников заседания кивнули, другие, наоборот, нахмурились. Слово взял Сергей — один из тех, кому выступление Светланы не понравилось.