– Я не решаю, – парировал Последний. – Я слежу, чтобы каждый соблюдал законы.

Он отпил из высокого фужера, смешно фыркнул и продолжил:

– Жить по правилам чрезвычайно важно. Наш мир сильно изменился после нашествия поглотителей. Прекрасные сады превратились в пыль. Они остались только на гобеленах, барельефах и в нашей памяти. Тучные стада испепелили молнии и унесли ужасающие штормы. Виноградники завалило камнепадами и накрыло оползнями. Наши прекрасные города обрушились в бездонные пропасти. У нас не осталось ничего. Только страх. Только тоска. Только голод. Чтобы выжить, мы неотступно подчиняемся правилам, и готовы на всё, чтобы так и продолжалось. У нас есть поговорка: «Если ты не следуешь закону, закон последует за тобой на край света!»

Народную саламандровую мудрость я решил не комментировать.

– Это истина, ведь вы здесь, – добавил он.

– Я ваших законов не нарушал, – не согласился я.

– Это не так, – возразил Последний.

– Никогда не был в вашем мире, – высказал я последний аргумент.

– Это не имеет значения, – отрезал саламандр.

Я взял кубок и залпом выпил. Думал, что прибавится храбрости, но нет, поджилки тряслись всё сильнее.

Последний так же неотрывно смотрел на меня через стол.

– Закон гласит, что ученик получает от учителя мудрость, опыт и знания. Их связь крепка, они обмениваются жизнями. Поэтому, не только учитель ответственен за ученика, но и наоборот.

– Какое наказание браконьера ждёт? – тихо спросил я, поняв, куда он клонит.

Ящер взял со стола здоровенный кусок сочного окорока и вцепился в него зубами, разбрызгивая мутный сок. Он явно тянул время, наслаждаясь моей беспомощностью и страхом.

Я ждал. Кусок больше не лез в рот. Чтобы не смотреть, как Последний двигает челюстями, я перевел взгляд на источник. Вода двумя потоками огибала террасу на которой мы сидели и низвергалась в колодцы по бокам от лестниц.

Прожевав и посчитав, что с меня достаточно, он заговорил:

– Закон гласит: «В Тринадцатом Тёмном Объединенном мире каждое живое существо имеет право на достойную смерть».

«И что?» хотел закричать я, но сдержался.

– Тот, кто лишит существо такой возможности, должен сам потерять право которым дорожит.

На этот раз вытерпеть было тяжелее. Лишение мифического права? Я уж заволновался. Тоже мне наказание. У меня и прав-то никаких нет, кроме смерти за источник магии. Мне настолько полегчало, что я снова зачавкал.