От прозвучавшего диагноза и мерзкого треска резины у меня побежали по спине мурашки. Для меня это был ПРИГОВОР, а не диагноз. Сам ты чума, Пирогов хренов!
– Он жить будет? Жить, говорю, будет?! Нет?! – Я вперил взгляд в мужика в очках. Я едва сдерживал дрожь в руках. Под моими ногами лежал и умирал Рольф!
– Кгичать, конечно, не нужно. Кгичать мы все умеем. – Ветеринар ужасно картавил, но веселья это у меня сейчас не вызывало. – Чумка – болезнь, конечно, стгашная, если запоздалая. Животное кгепкое, пги пгавильном уходе чегез тги-четыге дня встанет на ноги. Вы успели.
С этой минуты я должен: вкалывать «но-шпу», «баралгин», всовывать в пасть «смекту», «супрастин». А также содержать Рольфа в темном углу, потому что у него сейчас светобоязнь.
– А лучше всего, – посоветовал «вгач», – дайте ему полстакана водки. Чегез вогонку влейте.
Я опешил.
– Может, еще – пару дорожек кокаина через «пятак»?
– Шутить, конечно, мы все умеем. – Врач пошел к выходу. – Но если вы безггамотный от пгигоды в медицинском плане, то лучше следовать гекомендациям специалистов. Честь имею.
Я остался один на один с больным другом.
И не отходил от него трое суток. Кипятил молоко, делал уколы, вытирал морду. Через три дня, как и обещал врач, Рольф стал подниматься на лапы. Его уже не била эта отвратительная дрожь, пес перестал бояться света. На четвертый день я вывел его на улицу. Он сидел, держа лодочкой над головой еще не окрепшие уши и смотрел на меня. Он словно винил меня за свою боль и неопрятный внешний вид.
Ничего, Рольф, все будет в порядке…
Я слепил маленький снежок и бросил в щенка «парашютиком». Он вскочил, попытался игриво мотнуть головой, что у него получилось довольно смешно, и вяло подошел ко мне.
Болезнь ушла.
Глава 2
В этот же день я потерял связь с Сашей. Я звонил ей в гостиничный номер, в Москву. Помня обещание вернуться раньше, каждые полчаса тревожил номер телефона ее квартиры в Тернове. Сейчас мое ментальное состояние было сродни тому, когда я ехал с Рольфом в поезде.
– Антон?! Черт тебя побери! Куда пропал?! Я же сказал – сразу дай знать о себе!..
Далее шло длинное, изысканное, идиоматическое выражение.
Когда он иссяк и я почувствовал, что он приготовился к новому штурму, теперь уже – информационному, я вмешался:
– Вадим, у меня слишком много проблем. И все они начинаются с фамилии «Пащенко». Я признаюсь честно: кроме того, что меня подставил Лукин, я совершенно ничего не понимаю. У меня на руках едва не умер Рольф. Возвратиться мне в Тернов, Вадим? Или еще какую умную вещь подскажешь? С двойными билетами, с потерей удостоверения? Что происходит,
На другом конце связи послышался вздох. То ли облегчения, то ли обреченности. Расстояние ретушировало оттенки чувств. Однако пауза была. А по сему – темна вода в облацех! Оставалось выяснить, что из того, о чем я размышлял, – правда, а что – паранойя. Хотя паранойей мне казалось все.