12

Муссолини забыл о депрессии, и Маргарита уехала на несколько недель на Сицилию отдохнуть, а заодно понять, что же такое знаменитая сицилианская мафия.

Через знакомого депутата парламента Маргарита договорилась о встрече с главарем мафии Франческо Куччи на его вилле. Во время обеда Куччи сидел в окружении своих любовниц, а за спиной у него стоял телохранитель.

Старый мафиози, прищурившись, посматривал на элегантную гостью, подливал ей местного вина и расспрашивал о столичных новостях. Маргарита рассказывала о Муссолини, о фашистском движении, о том, что Италии нужен человек, который наведет порядок в стране. Куччи понимающе кивал, ухмылялся в седые усы и покручивал на мизинце золотой перстень с печаткой.

— Дорогая синьора, вы совершенно правы. Порядок необходим. Вот на Сицилии я его уже навел, и моего слова достаточно, чтобы снова не возник беспорядок, а если он возникает, я его устраняю.

Любовницы дружно захихикали, но состроили серьезные мины, едва Куччи покосился на них.

— Как же вы его устраняете? — улыбнулась Маргарита.

— О, синьора, разными способами.

— А как смотрят на эти разные способы местные власти?

— Как и полагается смотреть тем, кто ест из моих рук. — Куччи осмотрел свои руки с ухоженными ногтями. — В Риме — парламент, премьер-министр, король, а здесь — я.

Маргарита встречалась с сельскими учителями, священниками, полицейскими. От них она узнала, что местные мафиози просто убивают всех, кто им мешает, невзирая на звание и положение. Во время этих встреч Маргарита спросила кого-то, как на Сицилии называют Куччи.

— Капо[152], — ответили ей.

По следам своей поездки Маргарита написала:

«Никто так не боготворит лидера, как итальянцы. Если итальянцами хорошо командовать, они — лучшие солдаты в мире. Они жизнь отдадут за того, кто (…) ими командует (…) Они поклоняются (…) кумиру, которого себе сотворили. За ним они пойдут в огонь и в воду. Это доказано всей нашей историей. Даже (…) мафия — не что иное, как проявление этой национальной черты»[153].

Получив в парламенте треть мест, социалисты старались ослабить правительство, накаляя обстановку в стране. Дело дошло до того, что в традиционно католических аграрных районах социалисты силой загоняли крестьян в коммуны и наказывали непокорных, уговаривали население не ходить в церковь и перенесли день отдыха с воскресенья на понедельник. Те, кого они сумели привлечь на свою сторону, стали давать своим детям такие имена, как Атеист, Бунт, Ленин. А в промышленных районах одна стачка сменяла другую, на фабриках создавались советы по образцу большевистских в России. Один конфликт с работодателями кончился тем, что полмиллиона рабочих захватили заводы и фабрики и подняли над ними красные флаги. Были случаи, когда поднимали и черные флаги анархистов, а то и те и другие вместе. Выставлявшуюся охрану называли тоже по русскому образцу «красногвардейцами».

Муссолини выступал за стачечную борьбу, но при непременном условии, что революция, к которой она приведет, не будет большевистской. Однако его опасения были напрасны. Не прошло и двух недель с момента захвата заводов, как стало ясно, что ни сами рабочие, ни их профсоюзные лидеры, ни руководство социалистической партии не знают, чего добиваться стачками — улучшения условий труда или революции. Правительство не замедлило этим воспользоваться и повысило жалованье рабочим, а Муссолини поспешил объявить, что «большевистские планы» социалистической партии потерпели поражение и победы добилось итальянское рабочее движение. Муссолини хорошо знал, что итальянцы — будь то промышленники или торговцы, крестьяне или рабочие, армейские офицеры или полицейские, чиновники или студенты — боятся большевистской революции и все они ненавидят правительство. Что это за правительство, которое не может справиться с социалистами! Вот они и дают деньги фашистскому движению и пополняют его ряды. За один только 1920 год численность этого движения выросла с одной тысячи до двадцати!

Муссолини с Маргаритой выработал новую линию поведения. Теперь он не уставал повторять, что только фашисты способны защитить традиционные итальянские ценности от большевистского варварства.

Такая стратегия устраивала правительство, и оно пошло на негласный союз с Муссолини. Пусть спускает, как гончих, своих громил на социалистов, едва те поднимают голову.

Политические страсти накалялись. Маргарита помогала Муссолини не покладая рук. Она забросила и газетную работу, и друзей, и даже для любимой Ады у нее не оставалось времени. Не только Маргарита — члены ее семьи служили Муссолини верой и правдой. Восемнадцатилетний Амедео вступил в фашистское движение и целыми днями пропадал на митингах и курсах боевой подготовки, а Чезаре стал юридическим советником руководства фашистского движения.