— Даже не знаю, как вас благодарить за помощь, можно в щёчку поцелую? — в конец обнаглела я, в порыве душевного подъёма окончательно потеряв ориентиры.

Дмитрий будто даже обрадовался, быстро наклонился и подставил слегка небритую щёку. Не успела я его чмокнуть, как дверь распахнулась, и мой желудок совершил кульбит...

Ох, ну только не босс! Сейчас он точно передумает насчёт меня...

— Не успела на работу устроиться, уже целуешься с заместителем... Учти, Бодрицкая, у нас служебные романы запрещены!

Моё лицо в ту же секунду покрылось красными пятнами, я не осмелилась даже взглянуть на начальника. На выручку пришёл блондин:

— Зависть — плохое чувство, Борисыч!

— Часики тикают, испытательный срок начался. Один-ноль в мою пользу, — сухо констатировал злобный босс.

— Так нечестно, Сергей Борисович, ещё даже заявление не написано! — тут же начала я отстаивать свои права.

— Ладно, сегодня была репетиция, но с завтрашнего дня начинается реальный отсчёт, — смилостивился этот монстр и снова закрыл дверь.

Я поймала лукавый взгляд блондина, который, по-мальчишески взъерошив волосы, поинтересовался:

— И что это было?

— По-моему, Борисыч открыл на меня охоту, хочет доказать профнепригодность, — ответила я на всякий случай почти шёпотом.

Эта предусмотрительность оказалась не напрасной — в приёмной появилась проворная администраторша, которую наверняка только что вызвал мой адский босс. Она окинула нас внимательным взглядом и, мило улыбаясь, пригласила меня проследовать за ней в отдел кадров.

— Вам понравится у нас, Дарья. Конец осени — горячая пора, но девочки помогут освоиться... — проворковала она уже в лифте, глядя на меня с высоты своего модельного роста.

Я благодарно подышала ей в пупок и нахмурилась. Ох, чувствую, здесь тот ещё серпентарий! Юлька беспрестанно рассказывала про их рабочую атмосферу, поэтому моё сознание было уже подготовлено к вливанию в эту «дружелюбную» бабскую среду обитания.

— Жду не дождусь момента, когда стану частью вашего большого и дружного коллектива, — с нездоровым энтузиазмом ответила я, выставив зубы в такой доброжелательно идиотической улыбке, что любая акула бы от зависти утонула.

Это была чистая правда после всего того, что мне пришлось вытерпеть этим безумным утром.