— Извини.

— Это было давно. Да, тебе нужно будет кое с кем увидеться. Сперва, пожалуй, со старым Карелом. Он мой дядя, и он же учил меня магии. Довольно известный чародей. Может, ты слышал о нем?

— Нет. Но я знаком с другими магами, и они меня не особенно пугают. Так что поговорим с твоим дядей Карелом… Кстати, ты выйдешь за меня?

Кристин изобразила легкое недовольство:

— Сам знаешь, что выйду. Но я рада, что ты догадался спросить.

— Ах, да.

И опять настала пауза, во время которой не до вдумчивого планирования.

Когда пауза завершилась, Марк сказал:

— Как мне кажется, ты не очень-то жаждешь встречи со своим дядюшкой. Он ведь собирался сделать из тебя чародейку?

— Не только.

Марк испытал облегчение, потому что мог представить и нечто похуже.

— Что ж, не все женщины, которые хорошо владеют магией, девственницы. Уж в этом я могу тебя заверить… — Он смешался, — То есть я хотел сказать…

Они осторожно подъехали к заброшенному дому. Вошли в него, потом в другой и взяли кое-какую одежду, которую их обитатели бросили, когда убегали. Марк задумался, не оставить ли взамен деньги, но решил, что не стоит — грабители Вилкаты наверняка появятся здесь раньше законных хозяев. Они поехали дальше, ощущая себя чуточку более цивилизованными.

Марка поразило, что Кристин не желает строить планы о своем будущем. Она любит его, они решили пожениться, и в этом оба были уверены. Но о любых иных деталях она говорила очень неохотно. Марка не оставляло ощущение, что она что-то недоговаривает или утаивает, но он решил, что Кристин просто устала. Хотя Целитель воистину чудесным образом восстановил их силы, путешествие осталось тяжелым, а пища — скудной.

Тем не менее для них оно было счастливым, несмотря на постоянные трудности и периоды страха. Когда они наконец миновали районы, опустошенные армией Вилкаты, искать еду стало легче. Но дома и фермы попадались теперь еще реже — даже в лучшие времена этот район был весьма скудно заселен.

Марк пытался подсчитывать дни путешествия. Наблюдая за фазами луны, он решил, что прошел почти месяц с того дня, как он проник в лагерь Вилкаты.

Наконец настал день, когда они увидели зелено-голубое знамя, поднятое на высоком грубо оструганном шесте. Тасавалтский флаг вился на вершине утеса, нависающего над дорогой, как раз в том месте, где она вела к первому ущелью в предгорье. Увидев флаг, Кристин заплакала, и Марку пришлось внимательно приглядеться к ней, чтобы убедиться, что это слезы радости.

Она заверила Марка, что все слышанное им о Тасавалте верно и что, хотя эта страна не огромна, она, несомненно, впечатляет. В любом случае теперь он сможет убедиться в этом своими глазами. Кристин в общих чертах описала и топографию: в стране два главных горных хребта, один тянется на востоке вдоль побережья, а второй на несколько километров глубже, как раз посреди первой длинной линии укрытых долин. Оба хребта являются южными отрогами Лудусских гор, находящихся теперь на много километров севернее.

— Я вырос, глядя на эти горы каждый день, — сказал Марк. — Мы видели их из дома в ясные дни.

Хотя они и добрались до южных широт, здесь даже в конце лета на самых высоких горных пиках все еще лежали остатки снега и льда. Побережье было глубоко изрезано фьордами, а холодные океанские течения поддерживали эту почти тропическую землю в состоянии вечной весны.