— В каком-то смысле так и случилось, — заметил Мишнер.

Валендреа удивленно посмотрел на него.

— Если существует Бог, то существует и дьявол, — объяснил Мишнер.

— Так кто же из них убил отца Тибора? — спросил Валендреа с вызовом в голосе. — Это сделал Бог, чтобы открылась правда? Или дьявол, чтобы открылась правда? Они оба преследовали в данном случае одну цель, правда?

— Вы поэтому убили отца Тибора? Чтобы не допустить этого? — спросил Мишнер.

— В любой религии есть свои мученики. — В его словах не прозвучало ни малейшего раскаяния.

Нгови сделал шаг вперед.

— Верно. И мы создадим еще одного.

— Я уже понял, что вы хотите сделать. Сообщить в полицию?

— Вовсе нет, — сказал Нгови.

Мишнер протянул Валендреа маленький желтоватый пузырек.

— Мы предлагаем вас присоединиться к списку мучеников.

Валендреа недоумевающее поднял бровь.

— Это то же самое снотворное, которое принимал Климент, — негромко произнес Мишнер. — Здесь больше, чем нужно, чтобы убить человека. Если ваше тело найдут утром, вас похоронят с папскими почестями в соборе Святого Петра. Ваше правление окажется коротким, но вас запомнят, как запомнили Иоанна Павла Первого. А если завтра вы останетесь живы, то все, что мы знаем, станет известно священной коллегии. И вы станете первым Папой в истории, представшим перед судом.

Валендреа не стал брать пузырек, он все еще не верил.

— Вы хотите, чтобы я покончил с собой?

Мишнер не смутился:

— Вы можете либо с почетом умереть Папой, либо навеки запятнать себя, став преступником. Я бы на вашем месте предпочел первое, так что надеюсь, что вы найдете силы сделать то же, что сделал Климент.

— Я могу оказать вам сопротивление.

— Вы проиграете. Насколько мне известно, многие в священной коллегии только и ждут возможности сбросить вас. Улики неопровержимы. А главным обвинителем станет ваш же соучастник. Вам не выиграть.