— Я не сделал ничего предосудительного, я только открыл хранилище по приказу Его Святейшества Папы Климента Пятнадцатого.

— Я верю вам и считаю, что сам Климент втайне от всех похитил эту запись. И я хочу ее найти. — Валендреа умышленно смягчил тон, давая понять, что он поверил объяснению кардинала.

— И я хочу… — начал архивариус и вдруг осекся, как будто боясь сказать что-то лишнее.

— Ну, говорите, ваше преосвященство.

— Я, как и вы, потрясен пропажей документа. Но я понятия не имею, когда это произошло и где его искать.

Судя по его интонации, он твердо решил стоять на своем.

— А где Мишнер?

Он был почти уверен в ответе, но решил, что подтверждение его догадок избавит от опасений, что Амбрози идет по ложному следу.

— Не знаю, — ответил архивариус, и его голос чуть дрогнул.

Тогда Валендреа задал действительно интересующий его вопрос:

— А что Нгови? При чем тут он?

По лицу кардинала было видно, что он понял.

— Вы ведь боитесь его?

Замечание не смутило Валендреа.

— Я никого не боюсь, ваше преосвященство. Я просто хочу знать, какое отношение имеет камерленго к Фатимским откровениям.

— А я не говорил, что он имеет к ним какое-то отношение.

— Но вы ведь вчера говорили об этом?

— Я этого не сказал.

Валендреа спокойно опустил взгляд в книгу, тактично давая понять, что упрямство старика его ничуть не задевает.

— Ваше преосвященство, я отправил вас на пенсию. Но я могу и снова принять вас на службу. Вы хотите умереть здесь, в Ватикане, в должности кардинала-архивариуса Католической церкви? Вам бы не хотелось, чтобы пропавший из архива документ вернулся? Или ваше личное отношение ко мне значит для вас больше, чем ваш профессиональный долг?