То, что Алла заметила, куда косили мои глаза, я понял, когда мы прощались со Снежаной. Уходили мы первыми, остальные гости бурно обсуждали увиденное и спорили о том, можно ли нарастить такие мышцы, как у Шварца, если всё детство и юность ходить по кругу, толкая мельничное колесо. Ответ у меня был — нельзя, разумеется, — но встревать в разговор я не хотел. А плохое настроение Аллы было написано у неё на лице, и ей явно было не до проблем культуристов.

— Что-то случилось? — спросил я её, когда мы оказались на улице.

Было видно, что ей очень хочется что-то сказать — много, с надрывом, чтобы я проникся её горем и пожалел, — но она сдержалась. Лишь помотала головой.

— Нет, ничего, — слишком резко для «ничего» ответила Алла. — Мне в институт надо.

— Зачем?

— Сегодня можно два зачета на халяву получить, если повезет. Хочу попробовать.

Я понимал, что эту причину она придумала только что, но решил подыграть. В конце концов, с некоторыми вещами люди должны справляться самостоятельно.

— Тебя проводить?

— Нет, зачем? — деланно удивилась она. — Я не знаю, на сколько там застряну. Сейчас доедем до Кольцевой, я там выйду. Вечером буду.

Когда-то я вычитал в интернете, что величайшей загадкой Вселенной являются не какие-то там чудеса физики, а женщины. У них своя логика, понять которую никто не в состоянии, они живут в своих мирах, а главное — они могут дарить новые жизни. Понятно, что автор этой сентенции серьезно преуменьшал значение законов мироздания, но в отношении женщин я был с ним целиком и полностью согласен. Это были непостижимые для мужчин существа, которых нужно любить, холить и лелеять — и не злить их слишком сильно. Я, кажется, переступил невидимую черту, даже не заметив её; наверное, мне стоило самому начать неприятный для нас обоих разговор. Но мне было лень. Я хотел, чтобы Алла справилась со своей злостью на меня и на неизвестную ей девушку сама. Возможно, это поможет нам в будущем, если мы, конечно, переживем этот кризис.

— Тут есть автобус, он до Парка Культуры идет, — предложил я. — Не хочешь прокатиться?

— Зачем? — огрызнулась Алла.

Затем, чтобы ты немного остыла, местные «скотовозы» хорошо прочищают мозги.

— Не знаю, интересно, — я пожал плечами. — Я же не из Москвы, в этом районе почти не был, хоть полюбуюсь на него из окна персонального автобуса.

Я был в этом районе много тысяч раз, но в другие времена. И в те времена — особенно до массового внедрения полос общественного транспорта — я бы ни за что не решился кататься по Юго-Западу на том же автобусе. Но сейчас даже полный маршрут занимал не слишком много времени; правда, надо было, чтобы повезло — автобус мог просто не приехать в разумный срок.

— Ну… давай. Где тут остановка? — Алла, видимо, поняла мой коварный план, но не нашлась, что возразить.

— До Гарибальди надо дойти, вон туда, — я указал рукой.

— Хорошо, пойдем, — она кивнула. — Но ты со мной не езжай, на метро тут до дома по прямой, а так придется пересаживаться.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — У меня полно времени.

— Не надо! — очень твердо сказала Алла. — Я буду к зачетам готовиться, ты меня будешь отвлекать.