Отпустив Шпалу, Митя повернулся к Борису.
– А что с твоими подопечными? До них дошло?
Борис кивнул.
– Более чем. Саранцева в тот же день отключила свой кухонный комбайн от сети. А Соколов купил горящие путевки в санаторий.
– Решил убежать? – усмехнулся Митя.
– Кто ж его отпустит, у него же работа. Эвакуировал семью.
– И ничего не отключил?
Борис удивленно посмотрел на Митю.
– А я разве не говорил? Он же двинутый на всяких технических прибамбасах. У него «умный дом» с полным фаршем; это сложнейший комплекс со множеством явных и неявных внутренних связей. Если отключать – то все сразу. Или вызывать специалиста. Но специалисту придется объяснять причину, а это, подозреваю, будет не так просто.
– Сам не справится? – спросил Митя.
Борис покачал головой.
– Исключено. Не тот уровень. Он фанат-любитель, и не более.
– Подождите! – вмешалась Оля. – Вы что, не понимаете? Ведь это значит, что в простом совпадении они увидели самую реальную угрозу! Не сговариваясь! Так может, это было не случайное совпадение? Может, мы просто чего-то не знаем?
– Может быть, – нехотя согласился Митя. – Боб, давай-ка ты еще раз расскажешь нам все, что узнал от КуДзу об эксперименте с близнецами. Со всеми подробностями.
Борис потер лоб, пытаясь припомнить все подробности. Глупый жест, но иногда это ему помогало.
– Да я практически все уже рассказал… Может быть, просто не в той последовательности. Ну что ж, давайте повторим пройденное. Эта история началась давно, сразу после перезагрузки. В то время проводилось много исследований по предсказанию поведения человека…
– По чтению мыслей! – перебила Оля, выразительно посмотрев на Митю.
– И в этой области ученые добились огромных успехов, – продолжал Борис, пропустив Олино замечание мимо ушей. – Смоделированные реакции совпадали с реальными вплоть до незначительных деталей. Было лишь две проблемы. Первая – если человек, разбирающийся в технологиях слежения, хотел ускользнуть от ока системы, он мог это сделать. Заслониться специально созданной ложной личностью, а самим собой быть лишь в серых зонах, свободных от наблюдения. КуДзу называл это «шифроваться»; и он, и все его друзья были опытными шифровальщиками. Сложилось странное положение. Система очень точно могла предсказать вероятное поведение в любой гипотетической ситуации – но только для тех, чье поведение предсказывать неинтересно. А все специалисты, чьи реакции действительно могли бы на что-то повлиять, ускользали от анализа. То есть просчитывать их поведение было можно, но достоверность результатов оставляла желать лучшего.
– Что-то я об этом читала, – вспомнила Оля. – Проект «тульпа»?
– Тульпа, – подтвердил Борис, – она самая. И вторая проблема – для таких расчетов требовались значительные вычислительные мощности; это была программа для индивидуальной работы. А задачи перед ней ставились глобальные – просчитать всех, и одновременно. Вот тогда и заговорили о проекте «близнецы», который должен был снять эти противоречия. Кто-то предположил, что если подобрать детей, максимально сходных по психотипу, и воспитывать их одинаково, то просчитывать их реакции можно будет уже не индивидуально, но на уровне психотипа. Само собой, это воспитание представлялось весьма специфическим. Оно должно было не просто поощрять ребенка за «правильные» реакции, а за «неправильные» наказывать – но всегда стараться ставить его в такие условия, когда любая нестандартная реакция будет невозможной. Блокировать любые действия, кроме аутентичных. Разумеется, такие требования абсурдны, и большинство ученых прекрасно это понимали. Но звучало все довольно убедительно, а запрос был очень актуальным. Поэтому тему не закрывали, комиссия периодически собиралась и заседала в вялотекущем режиме, пока протоколы заседаний случайно не попали к КуДзу. Он передал их моей матери, после чего все файлы проекта были стерты. Что случилось потом, мы не знаем. Можем только догадываться.